Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Пока Многогранник был не нужен Симону по прямому назначению, он позволил детям играть в нем. Дети не только превратили Башню в свою затейливую детскую, но и образовали в ней что-то вроде свободной и независимой от взрослых детской республики. Башня оказалась способной концентрировать и хранить волшебство и очарование детства, создавать идеальные условия для счастья ребенка. В Башне не было времени, болезней, смерти и скуки. Башня создавала для детей живые волшебные миры, в которых можно было путешествовать и участвовать в увлекательных приключениях. Дети могли не только играть, мечтать, фантазировать, видеть счастливые сны, но и погружать друзей в свои фантазии и впечатления.

Но все эти возможности были недоступны взрослым. Это приводило в отчаяние Петра Стаматина, автора Башни, который не мог приобщиться к созданному им чуду. И Виктора Каина, обиженного на своего сына Каспара, не желающего пускать отца в свой мир.

Взрослые и дети совершенно по-разному воспринимали Башню: там, где ребенок видел берег моря, далекие острова, расходящиеся тропинки, старинный мостик, там «твердолобые взрослые видели лишь зеркальные поверхности, поэтому они и Башню прозвали „зеркальной“ – каждый видел в ней только бесчисленные отражения самого себя».

Башня как заповедная страна детства напоминает и страну чудес Алисы, и особенно Neverland Питера Пэна (на него отчасти похож и сам Хан – как хозяин волшебного острова и предводитель детей).

Башня также является убедительной метафорой компьютера, виртуальной реальности и видеоигр. Зеркальные грани – это мониторы, в которых дети видят игровые миры (взрослые, конечно, их не воспринимают). Когда Хан объясняет Данковскому сам игровой процесс, не остается сомнений, что речь идет о компьютерной игре: «Где тысяча детей? В мечтах и снах друг у друга, за гранями. По лестницам ходят те, кого выбросило из этой сновидческой реальности. В некоторых мечтах есть смерть и опасность – если кто-то гибнет, его выбрасывает на лестницу. Потом он может вернуться, но долго отходит. Ну а некоторые возвращаются на лестницы и по доброй воле – если не в силах выносить такое напряжение чувств. Ты этого не поймешь, потому что ты уже взрослый, ни один взрослый не может там ничего увидеть».

Итак, Многогранник, под стать своему названию, имеет множество значений, символов и смыслов, соединяет древние традиции (пирамида как усыпальница) с современными (компьютер и видеоигра), и даже предвосхищает будущее в духе Митио Каку.

Башня допускает на свою внутреннюю территорию только детей и души гениальных взрослых (Нина и Симон Каины). Претендуя на сакральный статус, Башня упраздняет храм.

Башню можно увидеть не только как игровую площадку детей – ее граждан, но и как загадку, придуманную для нас авторами «Мора». Смыслы как кольца – не пирамиды, а пирамидки, детской игрушки – можно собирать, нанизывая друг на друга, разбирать и снова собирать в другом порядке. Вариантов и комбинаций может быть много. Наш пасьянс смыслов – лишь один из возможных.

Необычный облик и свойства Башни вызывают разную, но преимущественно негативную реакцию у жителей города. Не только архаичный Уклад, но и консервативная городская прослойка, имеют свои основания осуждать Башню.

Главный аргумент состоит в том, что Башня нарушает естественный порядок вещей, существует вопреки законам бытия. Каиных обвиняют в том, что они «держат в плену чудо», заключив в материальную оболочку то, что имеет право жить лишь в воображении.