Большой круг

– Я думал, ты совершишь какую-нибудь глупость, опять впутаешься во что-нибудь, – продолжил Баркли. – Я защищал тебя. Я не хотел расставлять тебе ловушки, только оберегал.

– Мы не верим друг другу. Надо признаться.

– Все кончится, если мы поженимся. – Порывисто: – Поскольку, когда мы поженимся, я буду считать твой обет обещанием не убегать. Поскольку я знаю, ты честная. – Баркли опять встал, обошел стол и опустился перед ней на колени: – Скажи. Пожалуйста. Скажи мне то, что говорила ему. Слова должны прозвучать между нами, а не между тобой и им.

Она выполнила его просьбу. А когда договорила, пришло странное ощущение, как будто глубоко в животе торчит нож и вытащить его – значит одновременно и испытать облегчение, и нанести еще одну рану, уже смертельную. Мэриен знала, рано или поздно ей придется признаться, что она его любит. Вот наконец призналась и может позволить этому стать правдой. Баркли вжал лицо в ее колени. Мэриен коснулась его головы. Он задрал голову:

– Я очень люблю тебя, Мэриен, но я должен тебе кое-что сказать. А прежде чем скажу, ты должна знать, что мне очень жаль. Если бы я знал, я бы так не поступил. Я бы подождал.

Она окаменела. Она находилась в кабине аэроплана, а под ней разверзлась расщелина.

– Я совершил… Я запустил кое-что, когда был сердит, но я могу отменить. – Его глаза наполнились слезами. – Мэриен, я совершил ужасное. Но ты должна понять, ты заставила меня слишком долго ждать.

Космический гул расширяющейся Вселенной

ОДИННАДЦАТОЕ

Как-то одна художница по костюмам сказала в моем присутствии, лучшие актрисы, мол, даже не смотрятся в зеркало, они чувствуют костюм. Во время примерки для Мэриен я отворачивалась от своего отражения, как будто оно могло превратить меня в камень. Я ходила в тяжелом летном комбинезоне и овечьих унтах, чувствуя себя неподъемной, неотсюдошней, словно очутившийся на Земле астронавт. На одной стене пестрели лица летчиц, случайных людей того времени, наброски костюмов, почти все существующие фотографии Мэриен, и я медленно ворочалась, чтобы их рассмотреть.

Свадебную фотографию, где она с гангстером Баркли Маккуином стоит перед красивым зданием администрации, а в ногах у них вихрятся листья, я видела раньше, в интернете. На голове у Мэриен шляпа, она слабо улыбается, как будто на несмешную шутку. У новоиспеченного мужа сияющий вид.

Рядом копия рисунка углем, которого я раньше не видела. Мэриен на нем отчаянно юная, почти ребенок, хотя и не совсем, волосы очень коротко подстрижены, выражение лица, как будто она готова возразить на каждое ваше слово.

– Что это? – спросила я.

Художница по костюмам шла за мной по комнате, прилаживая ремни на поясе.

– Рисунок ее брата. Откуда-то из частной коллекции. Здорово, правда? Личность как на ладони.

Она потащила меня обратно, развернув лицом к своим ассистентам. Те принялись меня рассматривать.

– Белка-летяга, – сказал один и, подняв мне руку, указал на подмышку: – Здесь все спутано, как паутина.

– Зато настоящий, – огрызнулась художница. – Самый что ни на есть подлинный сидкот[6]. Но думаю, мы можем выкроить ей по размеру, чтобы не совсем потерялась фигура.

Моя решимость дала трещину. Я посмотрела в зеркало. Меня уже обесцветили и не по-детски обкорнали волосы под мальчика. В зеркале я увидела маленькую бледную головку над гигантским пухлым коричневым телом, похожим на гриб.

– Не волнуйся, – попыталась успокоить меня художница, – мы сделаем по фигуре.

– Плевать мне, – соврала я.

– Обещаю, – продолжила художница, будто не услышав. – Выглядеть будешь потрясающе.

* * *

Позвонила Шивон. Редвуд Файфер хочет, чтобы я пришла к нему на ланч. Вечно эти драные ланчи.

– Только мы вдвоем? – принялась раздумывать я, проинформировав ее, что не собираюсь ничего ему отсасывать. Моя карьера уже не зависела от бартерных сделок, включающих минет.

– Несколько необычно, но не знаю, в курсе ли он. По-моему, он настолько богат, что привык тусить, с кем хочет. Тебе следует счесть приглашение жестом расположения. Вроде приличный парень.

Там есть деньги, был подтекст.

Дом Редвуда отстоял от моего всего на две мили на запад по прямой, хотя бессмысленно мерить расстояние по прямой на холмах, где улицы петляют и ломаются, как жидкий серпантин. Оставив М. Г., я поехала сама, решив, что притащить на ланч телохранителя будет вызовом. Нажала кнопку звонка на охранной будке Редвуда с двадцатиминутным опозданием, после чего по подъездной дорожке, повторяющей траекторию моллюска-наутилуса, проехала к приземистому дому, который весь состоял из острых углов и голого бетона, как бункер до ужаса крутого полководца. Редвуд ждал на бруталистском пороге в адидасовских сникерах, мятом рыжевато-коричневом льняном костюме с закатанными рукавами, надетом на футболку.

– Buenos días! – воскликнул он, когда я подошла к нему. – Вау, мне нравится ваша прическа. Très Мэриен. – Он уверенно развел руки для объятия. – Что нужно отвечать?

Чуть позже, чем нужно, заметив мои колебания, мою легкую обиду на его самоуверенность, он легко переключился на рукопожатие.