Большой круг

Между тем Джейн Смит становится настоящим аляскинским пилотом. Летает между городами, тем, что именуется городами, затерянными в лесах деревнями, палаточными городками, одинокими хижинами, доставляет почту, пищу, топливо, собак, собачьи упряжки, газеты, мотоциклы, взрывчатые вещества, обои, табак, дверные ручки и тому подобное. Перевозит на край света людей, которые обогащаются, тонут, замерзают, подрываются или их съедают медведи. Перевозит трупы в парусиновых мешках.

Один труп так воняет, что она подвязывает его к крылу. Как-то женщина рожает у нее в самолете. В другой раз она садится на замерзшую поверхность Чукотского моря, чтобы вызволить пассажиров закованного в лед корабля. Где-то подхватывает русское слово «полынья», обозначающее участок незамерзшей воды в море, куда поднимаются дышать киты. Местность таинственная, суровая, невообразимо огромная, и кое-что от ее непроницаемости, от равнодушия к делам человеческим она берет себе. Резкость – еще один вид камуфляжа.

Зимой солнце встает на юге. Дальше на севере вообще не встает. Мэриен носит длинные кальсоны, шерстяные свитера, а сверху – костюм из шкуры северного оленя. На первый взгляд даже нельзя причислить пилота Джейн Смит к женскому сообществу, видно только косматый холмик (она еще помнит Гризли-Сидящего-в-Воде и так подписывает пустую открытку Калебу, попросив собирающегося в Орегон знакомого послать ее оттуда), но на случай второго, а также третьего взглядов она носит нож и пистолет. Суровый край.

Холод – убийца самолетов. Перемерзают топливные баки, отказывают гидравлические насосы, становятся ломкими и протекают резиновые шины и прокладки, приборы выходят из строя. Если утро особенно холодное, она разводит под двигателем огонь и накрывает его брезентом, сохраняя тепло, при этом смотрит, как ястреб, поскольку газ, смазка или сам брезент могут загореться в любой момент и иногда загораются. Она тушит больше огней, чем может потом вспомнить. Ломает пропеллеры, лыжи, крылья, распускает позади аэроплана веер подтекающего топлива. Один раз твердая, как она решила, земля оказывается болотом; при соприкосновении с колесами оно подбрасывает аэроплан и выплескивается на нее. Она в порядке, висит вниз головой, притороченная к сиденью, а с головы стекает грязная вода. Чтобы вытащить аэроплан, приходится искать упряжку мулов. Она чинит лыжи при помощи расплющенных газовых баллонов, пропеллеры – при помощи дымовых труб, стойки укрепляет березами. Она летает в такую погоду, когда другие только качают головой, и, как в детстве, прячет деньги.

Однажды она летит в Маккарти, зная только, что нужно забрать человека и доставить его обратно в Анкоридж. Тот ожидает на летном поле в наручниках. Шахтер, говорят ей. Изнасиловал жену другого шахтера.

Отлично, отвечает она и велит упаковать его сзади с несколькими свертками шкур, которые взяла с собой. Его пристегивают к сиденью. Пятнадцать минут в воздухе, и она аккуратно переворачивает старый «юнкерс» вниз головой. Если развалится, решает Мэриен, то по крайней мере она заберет насильника с собой, но аэроплан выравнивается. Шахтер вопит благим матом, оба плеча вывихнуты.

Плохие летные условия, говорит она, передавая пассажира под ясным голубым небом. Побросало. История расходится, заставляет мужчин хорошо подумать, прежде чем подойти к ней.

Как-то летом одноглазый кругосветник Уайли Пост путешествует по Аляске с обожаемым всеми США комиком Уиллом Роджерсом в самолете с тяжелым носом, собранным с миру по нитке: крылья от одной модели, фюзеляж от другой, понтоны от третьей. Мэриен видит их в августе, когда прилетает по делам в Фэрбанкс, качает головой на аэроплан, на эти толстые понтоны. Недалеко от Барроу, на северной оконечности континента, Пост и Роджерс, взлетев из лагуны, падают и погибают. Мэриен знает уже немало погибших пилотов. На Аляске разбиться несложно. Пилоты залетают в горы, пропадают над океаном.

Тем более нужно помалкивать. Никакой причины скорбеть.

* * *

Хелен Ричи, известная гонщица и мастер фигур высшего пилотажа, поступает на службу в «Сентрал Эйрлайнз» и становится первой американкой, выполняющей коммерческие рейсы на пассажирском самолете. Однако она редко за штурвалом, чаще ее просят выступать и рекламировать компанию. Мужчины в профсоюзе пилотов – а там одни мужчины – не хотят принимать ее. Она уходит. А что еще остается? Ни одна американская авиалиния не примет на работу ни одну летчицу в ближайшие тридцать восемь лет.