Большой круг

Когда закончилось топливо, она посадила аэроплан в глуши, как могла, прикрыла его, загнав нос между деревьями, а затем прошла десять миль до ближайшего города. Там она ни с кем не заговаривала, кроме скучающего вокзального служащего, продавшего ей билет на поезд в один конец до Бойсе. Сошла с поезда через две остановки и купила билет до Сан-Франциско, повторила уловку еще раз и наконец доехала до Ванкувера.

– Нет, – отвечает она Джейми.

– И не знает, куда ты бежала?

– Я не говорила ему и почти уверена, он не знает, что я привезла тебя сюда. Он бы только позлорадствовал. И тем не менее рано или поздно он может появиться. Боюсь, так и будет, но делать нечего. Если он придет, просто скажи, не знаешь, мол, куда я уехала, будет правда.

– Я его не боюсь.

– А стоило бы. Прости, Джейми. Я виновата.

Они гуляют возле парка Оппенхеймер. На бейсбольной площадке тренируется команда японцев.

– Они лучше всех в городе, – хвалит Джейми. – Если останешься, сходим на игру. Туда все придут.

– Я не могу остаться надолго. Обещаешь быть осторожным?

– А что Баркли может у меня взять? У меня ничего нет.

– Ты же знаешь, дело не в том, что он что-то возьмет. Я всегда боялась именно этого.

– М-да, не надо было тебе оставаться с ним из-за меня.

– Не из-за тебя. Меня будто парализовало.

– А что тебя вернуло к жизни?

– Беременность.

Он помялся.

– Мне нельзя ребенка, – резко говорит Мэриен. – Он навечно привяжет меня к Баркли. Он бы добился своего, даже если бы каким-то чудом не узнал. А о том, чтобы передать ребенка в другую семью, и речи быть не может. Я не могу позволить ребенку гадать, кто его родители. Такой жизни я бы никому не пожелала.

– Нет. Я тоже.

Джейми ведет Мэриен в чайную. Она меняет тему разговора:

– Что ты решил насчет богемной жизни?

Официант приносит керамический чайник, две чашки без ручек.

– Не столько решил, сколько пребываю в состоянии постоянного компромисса.

– Чай какой-то зеленый. Что за компромисс?

– Попробуй. Вкусно. Компромисс в том, что я живу день за днем, не принимая судьбоносных решений.

«Живи каждый день», – сказала ему Джудит, когда он поделился с ней своими тревогами. Она сидела голая на матрасе, курила сигарету и пожала голыми плечами, не понимая причин его тревоги. «Ничего не решай». Он еще ничего не рассказал Мэриен про Джудит, которую отчаянно вожделеет и любит. Его подруга сестре не понравится, она решит, та много о себе возомнила и поглощена собой, а Джейми не уверен, что хочет биться над вопросом, права ли она.

– Разве это компромисс? – спрашивает Мэриен. – Немножко похоже на отсрочивание. Ты ведь не думаешь возвращаться к прежнему?

– Нет, – задумчиво отвечает Джейми, – но тревога все время в глубине сознания. Наверное, такое состояние тормозит. В любом случае я сосредоточился на живописи. Кое-что удалось продать на клубных выставках. А еще есть один фотограф, Флавиан, из Бельгии, так он открыл галерею и хочет продавать мои работы.

– Здорово. – Мэриен смотрит в чашку с чаем. – На вкус как растение.

– Чай и есть растение.

– Если продашь еще пару работ, сможешь сменить жилье? Нынешнее смахивает на клоповник.

– В общем-то клоповник и есть, но я не знаю, куда деваться, вот в чем проблема. Можно остаться и немного сэкономить. Так я могу платить и за общую мастерскую.

– Мы можем туда сходить? Я хочу посмотреть твои работы.

– Вечером сходим. – Джейми наклоняется и понижает голос: – Но, Мэриен, что ты собираешься делать?

– Я не могу его оставить, – повторяет она. – Я бы обратилась к мисс Долли, там есть женщина, она может помочь, но Баркли вычислит меня за секунду. Поэтому решила поспрашивать в борделях тут, в конце концов кто-нибудь должен сказать, куда пойти.

Думая о Баркли, Джейми испытывает то же бешенство, что и много лет назад, когда чуть не убил мальчишку, кидавшего камни в собаку. Бешенство, естественно, только у него в голове, в теле, но кажется намного больше и сильнее, стихией, которая в состоянии прорвать его изнутри. Он представляет, как Мэриен стучится в дверь публичного дома, как ее посылают к какому-то врачу с дурной репутацией. Темная комната, поднос со ржавыми инструментами.

– Баркли убил бы тебя, если бы узнал.

– Вряд ли. Но даже если бы мне сказали, что, несомненно, убьет, это ничего не изменило бы.

Что он может ей предложить? Джейми совершенно не разбирается в том, чем женщины занимаются тайком от мужчин. Вспоминает проститутку из Газового квартала и не представляет, как спросить у нее, который час, не говоря уже о просьбе помочь сестре с абортом. Джудит может знать, но вряд ли сохранит тайну. Потом ассоциация подключает другой участок мозга, с такой силой, что ощущение в полном смысле физическое.