Большой круг

У Уайли Поста один глаз и «Локхид Вега» по имени «Уинни Мэй». Он совершает кругосветный полет – один, он первый, кто совершает его один, – с одиннадцатью посадками за неполные восемь дней. Маршрут проложен по северу: Нью-Йорк, Берлин, Москва, ряд слякотных городов Сибири и Аляски, Эдмонтон, опять Нью-Йорк, географически – малый круг, хотя, несомненно, большой. На стороне Поста два нововведения: новехонький радиокомпас и зачаточный автопилот «Сперри». Чтобы не сбиться с маршрута, летчик может ориентироваться по радиосигналам, чуть поспать в кабине. Тем не менее он страшно устал.

Эми Джонсон и ее муж Джим Моллисон летят на запад над Северной Атлантикой навстречу довлеющим ветрам, имея целью Нью-Йорк. Падают в Коннектикуте, но выживают. (В 1941 году, в плохих погодных условиях перегоняя учебный самолет на авиабазу королевских ВВС в Кидлингтон, Эми, тридцати семи лет, заблудится, прыгнет с парашютом над ледяным устьем Темзы и то ли утонет, то ли ее затянет лопастной винт лодки, которая пытается ее же спасти. Тело так и не найдут.)

Английский летчик Билл Ланкастер, пытаясь побить рекорд Эми, поставленный ей во время полета в Южную Африку, терпит крушение в Сахаре. Разбившийся аэроплан и сухой коричневый сверток тела, нетронутые, ненайденные, пролежат на голом песке до 1962 года. Каждый день вращающаяся Земля поднимает его навстречу заре. В других краях мир будет разрушать себя, затем отстраиваться заново.

Гитлер запугиваниями, сделками прокладывает себе путь в канцлеры. Когда он говорит речи, голова у него откидывается назад, как будто собственные слова бьют в челюсть.

Согласно Версальскому договору, Германии навсегда запрещено иметь военно-воздушные силы, но немецкие пилоты тайком обучаются в Советском Союзе. (Не лучшее решение Сталина – именно такая помощь.) Другие проходят обучение под прозрачным прикрытием гражданских спортивных клубов. Свежий альпийский воздух поднимает на планерах крепких молодых арийцев.

Люди строят все больше самолетов, других летательных аппаратов. Дирижаблей. Автожиров. Гидросамолетов. Люди ставят и бьют рекорды дальности, скорости, продолжительности, высоты. (Мэриен мало что известно, в Бэннокберне она редко видит газеты.)

Появляется больше воздушных линий. «Боинг-247» компании «Юнайтед Эйрлайнз» взрывается над Индианой. Первый взрыв пассажирского самолета. Никто никогда не узнает, кто его взорвал и зачем.

Мэриен заполняет огромная пустота. Еще никогда не жила она в такой праздности. Она ни о чем не мечтает, ни к чему не стремится. Изредка появляется Калеб, находит ее на ранчо, пугает, принося, как запах, прежнюю жизнь.

Дорогая Мэриен!

Я перебрался через гавань собственно в Ванкувер. Боюсь, мы нехорошо расстались с Джеральдиной. Я ее огорчил, но иначе поступить не мог. Мне, однако, очень жаль.

Джейми живет в меблированных комнатах на Пауэлл-стрит, там, где буйный Газовый квартал начинает уступать аккуратному Японскому. Его пристанище не частный дом, как у Джеральдины, а запущенное трехэтажное здание между бильярдной и японской цирюльней.

Наступает облегчение от жесткости и полной безвестности нового варианта жизни, от шумной городской суеты, пивных Газового квартала и контор по найму лесорубов, от лязгающих, гудящих трамваев и пыхтящих товарных поездов, от японских лотков с лапшой и зеленью, нечитаемых вывесок и битком набитых витрин в южной части Китайского квартала.

Может, попробовать на вкус ночную жизнь? Может, вдали от тягостного давления дома Уоллеса сделать пару глотков и все же сохранить способность «понимать положение вещей»? Свобода от Джеральдины наполняет его тоской по ней, но тоска представляется опасной, от нее необходимо избавиться. Ему нужно, чтобы его касались, нужны новые воспоминания, которые легли бы на старые.

Несколько мутных ночей, краткий, тошнотворный сеанс с проституткой. Он пишет уличные сцены, сцены в гавани. Раз в неделю дает урок рисования богатой вдове, выстраивая для нее натюрморты из фруктов и цветов, воспроизводимые той робкими, суетливыми линиями. Сходится с другими членами клуба «Щетина кабана», всем за двадцать, большинство едва сводят концы с концами. Двое преподают в художественной школе, несколько участвовали в передвижных выставках, продали кое-что в музей. Они критикуют работы друг друга, но в основном пьют. Он спрашивает у них про Джудит Уэкслер, и они беспощадно его дразнят: «Она схарчит тебя на обед! Это сущий дракон, парень! Оставь надежду, всяк сюда входящий!» – но больше не говорят ничего полезного.