Большой вальс

— Кажется, я все понял, Жан-Поль. Мадемуазель, исполнявшая роль Антонии Браун, находится в опасности. В историю замешан как Остин Браун, так и Йохим Динстлер. Не перегружай меня пока лишней информацией…

Мейсон посмотрел на поникшую девушку и сказал:

— Мадемуазель, по-моему, надо принять горячую ванну. А ты посиди на страже, пока я немного прогуляюсь. Минут двадцать, не больше.

Хартли снял трубку телефона и распорядился:

— Пожалуйста, горячий ужин на двоих в 324 номер. Да, на ваше усмотрение. Главное — побольше мяса.

Когда за Мейсоном захлопнулась дверь, беглецы посмотрели друг на друга с облегчением — у обоих было такое чувство, будто с плеч свалилась огромная тяжесть.

Когда Мейсон вернулся, официант только что доставил горячие бифштексы с разнообразным гарниром и целое блюдо спагетти, приправленных «пастой» горячим соусом из всевозможных овощей.

— Спокойно, продолжайте жевать, — остановил он движения настороженно замерших сотрапезников. — Я только что говорил с Брауном. Можешь не беспокоиться, Тори, у тебя дома все благополучно.

— Значит, я могу вернуться на Остров?

— Ты полетишь с нами, девочка. Похоже, что некий страшный дядя, давно охотившийся за Брауном и Динстлером, узнал слишком многое… Придется хорошенько присмотреть за тобой и Антонией.

— А что грозит Антонии? — насторожился Жан-Поль.

— Боюсь, именно с ней сейчас могут произойти самые неожиданные вещи, — уклончиво ответил Мейсон и внимательно посмотрел на Викторию. — У тебя надежный ангел-хранитель, девочка. Будем считать, что нам всем повезло… О документах можешь не беспокоиться. Завтра утром мы вылетаем в Калифорнию. А там я постараюсь все уладить. Ну, что загрустили?

— К сожалению, мне надо задержаться на пару дней в Европе. — Жан-Поль отложил прибор, забыв про бифштекс. — Поверь, это очень важно, Мейсон.

— Договорились. Надеюсь встретиться с тобой в университете не позже вторника. У меня прекрасные новости — мы здорово обскакали Колорадский Центр! Ну, это после. — Мейсон посмотрел на часы и достал кошелек. — Здесь в холле продается все необходимое для путешествия юной леди. На первое время, конечно… Мне кажется, тебе надо позаботиться о плаще и хорошей обуви.

Он многозначительно покосился на мужские ботинки Виктории. Это была единственная обувь, обнаруженная ею в прихожей дома Максима, и Виктория, впервые ужаснувшись нелепости своего вида, засунула ноги под кресло.

— Поторопись, девочка, сегодня пятница. — Мейсон протянул кошелек и Виктория поднялась.

— Спасибо. Остин вернет деньги. Я скоро вернусь, вы будете здесь, мистер Хартли?

— Обязательно дождусь, заверил Мейсон, уж убедившийся, что ищейки Кассио упустили след девушки.

— А меня ты вряд ли застанешь. Я вынужден поторопиться, — Жан-Поль поднялся и пожал вялую ладошку Виктории.

— Я очень благодарна тебе. Хотя… Ах, нет, пустяки. Пока! — Виктория выскочила из номера, поспешив закрыть за собой дверь. Ей хотелось кричать, что она ничуть не дорожит спасенной жизнью, раз эта жизнь ему не нужна.

Виктория поняла сразу, что означало это европейское путешествие Жан-Поля — он торопился увидеть Антонию.

Глава 4. Королевская охота

Антония вернулась в Париж раньше, чем предполагала. Тайное уединение с Феликсом, оплаченное риском, и казавшееся от этого ещё более желанным, не оправдало надежд. Да чего, собственно, ожидала Тони.

Она затеяла новый трюк с подменой, пошла на то, чтобы видеть в журналах и на экране торжествующее лицо «дублерши» в сопровождении репортажей, твердящих об её успехах, она сделала все это по собственной воле и ради Картье, а значит, — он стоил того. «Затраты» Антонии поднимали цену, которой её избранник теперь должен был соответствовать.

Действительно, вырвавшийся из «цивилизации гниющей роскоши» (как он называл парижский «свет»), Феликс был великолепен — непредсказуем, вдохновлен. Он «изобретал счастье» и делал это так, что ни взыскательные критики, будь таковые допущены до созерцания частной жизни экстравагантного художника, ни возлюбленная не смогли бы обвинить его в ординарности.