Большой жирный сюрприз. Ошеломляющее открытие о том, как защитить организм от лишнего веса, заболеваний сердца и нервных расстройств

Немецкие и австрийские исследователи пришли к выводу, что гормоны, в конечном счете, отвечали за накопление жира. Гормоны, в конце концов, могут объяснить, почему беременные и женщины в постменопаузе набирают вес, почему у девочек-подростков накапливается жир, а у мальчиков-подростков развиваются мышцы в период полового созревания. И исследования на животных с конца 1930-х годов вновь подтвердили эту идею. Ученые изменили уровень гормонов у крыс, вызвав повреждения гипоталамуса (центра гормонального контроля мозга), в результате чего их вес увеличился почти за одну ночь. Эти крысы не просто ели пищу; они «нападали на нее» и «пожирали ее» с «ненасытным, тигриным аппетитом». Аналогичные результаты были получены при исследовании на собаках, кошках и обезьянах. И люди с опухолями в гипоталамусе иногда росли буквально на глазах, пример: случай с пятидесятисемилетней «женой садовника», отмеченный в 1946 году, когда ожирение развилось в течение одного года.

Наука о гормонах, эндокринология, к 1921 году выявила, что инсулин, гормон, вырабатываемый в поджелудочной железе, по-видимому, превзошел все остальные гормоны в отложении жира. К 1923 году врачи стали кормить детей с недостаточным весом, вводя им инсулин. Доктора могли заставить своих пациентов набирать до 2,7 кг в неделю, посоветовав им есть пищу с высоким содержанием углеводов после инъекций инсулина. То же самое было обнаружено в экспериментах на животных[178]. А с другой стороны, животное, которое было лишено инсулина из-за удаления поджелудочной железы, нельзя было заставить, сколько бы оно ни съело, растолстеть, и оно умирало от истощения.

Организм выделяет инсулин всякий раз, когда в него поступают углеводы. Если углеводы употребляются только изредка, организм успевает восстановиться между скачками инсулина. Жировые клетки получают возможность высвободить накопленный жир, и мышцы могут сжигать жировую ткань в качестве топлива. Однако, если углеводы употребляются в течение всего дня, поступают из закусок и напитков, то уровень инсулина в крови остается повышенным, а жир находится в состоянии постоянной блокировки. Жир накапливается в избытке; он сохраняется, а не сжигается. Пеннингтон описал, что теоретически произойдет на низкоуглеводной диете: отсутствие углеводов позволит жиру, больше не удерживаемому там в заложниках циркулирующим инсулином, выходить из жировой ткани, и этот жир затем можно будет использовать в качестве источника энергии. Человек теряет вес не потому, что обязательно меньше ест, а потому, что отсутствие инсулина позволяет жировым клеткам высвобождать жир, а мышечным клеткам – сжигать его.

Все эти знания уже были в сокровищнице довоенных исследований гормонов, и именно Пеннингтон первым откопал их. Вторая мировая война раскидала немецких и австрийских ученых по всему миру вместе с их идеями, и поскольку после войны языком общения в науке перестал быть немецкий и его место занял английский, результаты прежних исследований «альтернативной гипотезы» ожирения были потеряны.

В 1953 году Пеннингтон рассмотрел обширный объем исследований для The New England Journal of Medicine в статье, озаглавленной «Переориентация на ожирение»[179]. В том же году Ансель Кейс впервые предложил идею винить в хронических заболеваниях не углеводы, а жиры – теорию, которая, очевидно, преобладала из-за более высокого положения Кейса в этой области, в то время как о Пеннингтоне почти не вспоминали до недавнего времени. Теория Кейса отличалась от теории Пеннингтона, конечно, в выборе диетического зла, но эти две гипотезы также резко различались по качеству научных исследований, лежащих в их основе. В то время как анализ Пеннингтона основывался на сложном понимании биологических систем человека, включая данные, полученные из эндокринологии и биохимии, анализ Кейса, напротив, почти полностью опирался на те грубые международные статистические данные, которые связывают жиры и болезни сердца. Его выводы основывались на статистической корреляции и не полагались, как у Пеннингтона, на клинический опыт работы с пациентами или научное понимание физиологии и биологии человека.