Большущий

Нетрудно понять, почему через два года после того, как у Селины появились планы переустройства, дом де Йонгов так и не был покрашен, заборы все еще стояли покосившиеся, телега скрипела, а продукты на рынок везла одинокая лошадь.

После свадьбы Селины прошло три года, когда однажды она получила письмо от Джули Хемпель, которая тоже была замужем. Письмо пришло на ферму Класу Полу и было принесено Йозиной. Хотя со времен учебы в школе мисс Фистер Селина не видела этот тонкий почерк с завитушками и растушевкой, она сразу его узнала, и сердце ее забилось сильнее. Усевшись в своем ситцевом платье на ступеньки кухни, она принялась читать:

«Дорогая Селина! Я удивлялась, почему ты не ответила на мое письмо, но теперь поняла, что и ты удивлялась, почему я не ответила на твое. Я нашла твое письмо, адресованное мне и написанное очень давно, когда на прошлой неделе разбирала матушкины вещи. Наверное, оно пришло, когда я была в Канзасе. Мама мне его не передала. Но я ее не осуждаю. Видишь ли, я тоже написала тебе из Канзаса, но отправила письмо маме с просьбой переслать тебе, потому что никак не могла запомнить твой смешной деревенский адрес.

Мама умерла три недели назад. На прошлой неделе я разбирала ее вещи – можешь себе представить, как это тяжело, – и нашла два твоих письма ко мне. Она их так и не уничтожила. Бедная мамочка…

Так вот, дорогая Селина, думаю, ты не знаешь, что я вышла замуж. Мой муж – Майкл Арнольд из Канзаса. У Арнольдов в этом городе консервный бизнес. И Майкл начал вести дела с папой здесь, в Чикаго. Наверное, ты слышала, что папины дела пошли в гору. Совершенно неожиданно он вдруг стал зарабатывать кучу денег, оставив мясо и переключившись на хранение товара – склады и прочее. Бедная мамочка была очень счастлива в последние годы и получала все самое лучшее. У меня двое детей. Юджин и Полина.

Я становлюсь настоящей светской дамой. Глядя на меня, ты бы посмеялась. Я вошла в Комитет по организации досуга посетительниц Всемирной выставки. Предполагается, что мы должны развлекать этих важных дам. Так что кому пироги и пышки, а нам важные шишки! Ха-ха! Хорошая шутка?

Думаю, ты слышала про инфанту Эулалию Испанскую. И про бал миссис Поттер Палмер…»

Селина, держа письмо в руке, испачканной въевшейся грязью, оторвалась от чтения и взглянула вдаль, на поля, – туда, где прерия встречается с небом и откуда вновь возвращается к ступенькам ее жилища. Мир Селины был теперь здесь. Инфанта Эулалия Испанская… Она снова взялась за письмо.

«Так вот, инфанта приехала в Чикаго на Выставку, и миссис Поттер Палмер должна была устроить ей грандиозный прием и бал. Видишь ли, миссис П. возглавляет наш комитет, и я должна сказать, что выглядит она по-королевски: прекрасно уложенные седые волосы, бриллиантовое колье, платье из черного бархата и все в таком роде. Но в последнюю минуту инфанта отказалась присутствовать на балу, так как узнала, что миссис П. жена трактирщика. Можешь себе представить? Она, конечно, имела в виду «Палмер-Хаус».

Селина с письмом в руках представила.

В третий год семейной жизни Селина впервые вышла работать в поле. Первюс с несчастным видом пытался этому воспротивиться, хотя созревшие овощи пропадали.

– Ну и пусть гниют, – говорил он. – Лучше пусть они совсем сгниют в земле. Женщины в семье де Йонгов никогда не работали в поле. Даже в Голландии. Ни моя мать, ни бабушка. Не женское это дело.

После двух тяжелых лет Селина вновь обрела былое здоровье и живость. Она ощущала, что стала крепкой, как сталь, у нее даже появились надежды, а это было несомненным признаком хорошего самочувствия. Она давно поняла, что такое время обязательно придет. Поэтому решительно ответила:

– Чепуха, Первюс. Работать в поле не труднее, чем стирать, гладить, драить пол или стоять над горячей печкой в августе. Не женское это дело! Домашняя работа – самая тяжелая работа на свете. Именно поэтому мужчины не желают ею заниматься.

Она часто брала маленького Дирка с собой в поле и сажала его в теньке на кучу пустых мешков. А он неизменно сползал со своего скромного трона и копался в теплой черной грязи. Он даже делал вид, что помогает матери: слабенькими пальчиками тащил овощи из земли и шлепался рядом с Селиной, когда тонкий корешок вдруг поддавался его усилиям.

– Гляди-ка, он уже фермер! – говорил тогда Первюс.

Но что-то внутри Селины кричало: «Нет! Ни за что!»