Бонапарт. По следам Гулливера

Нестыковка и в другом. Как уже было сказано, начиная с 7 апреля 1821 года умирающему Наполеону стали подавать «новое вино», которое на самом деле было вовсе не вино, а некий напиток под названием оршад. По мнению авторов расследования, именно этот напиток сыграл не последнюю роль в скором уходе Пациента. Так вот, автор этих строк не поленился ознакомиться со строками первоисточника (мемуарами Луи Маршана) и был немало удивлен: как выяснилось, Бонапарт предложенный ему напиток лишь попробовал, после чего решительно отказался от этого самого «нового вина».

Судите сами. Вот что на самом деле пишет камердинер Маршан: «В 4 часа дня император поел немного желе с супом. …Гофмаршал переводил слова императора доктору Арнотту и наоборот. <…> Д-р Арнотт принес с собой немного тонизированного вина в концентрированном виде, и император распорядился, чтобы я попробовал его. Я нашел вино горьковатым, но приемлемым. Император согласился попробовать его, пообещав, что начнет пить его со следующего дня. Д-р Арнотт сказал, что пульс императора стал лучше прощупываться, что несколько обнадежило нас.

9 и 10 апреля я предложил императору это вино. Несколько раз он в довольно резкой форме отказывался от него, заявив, чтобы я вместо него пил это вино; оно принесет ему такую же пользу, как если бы он сам выпил его».

Следует признать, что «исследователи» явно искажали некоторые факты, выдавая, ничтоже сумняшеся, желаемое за действительное.

Теперь еще раз о том, откуда могли попадать запредельные дозы мышьяка в организм Наполеона. На эту тему написаны сотни диссертаций, статей, монографий; еще столько же ждут своего часа. К слову, совсем «свеженькое» открытие: если, как говорят, съесть килограмм-полтора королевских устриц, то мышьяк появится не только в волосах, но чуть ли не посыплется из ушей. Подтвердить подобное не берусь, ибо королевские устрицы на моем столе не водятся.

Следует напомнить и о винных дубовых бочках, которые в те годы имели обыкновение обрабатывать мышьяком. Мало того, в девятнадцатом веке мышьяк можно было встретить не только в вине, но и в пиве, солоде, мармеладе и даже в хлебе!

К слову, вино в Лонгвуде было отвратительного качества. Об этом оставил воспоминания граф Лас Каз: «Худшая вещь в наших жалких обедах – вино, которое в последние дни настолько отвратительно, что сделало нас всех больными. Мы даже обратились с просьбой в лагерь английского пехотного полка, надеясь, что вино, которым нас снабжают, нам поменяют, так как получаемое вино мы пить не можем».

Да, долгие годы ученым не давали покоя обои в комнатах Лонгвуда, где жил император. Доказано, что в составе красителя тех обоев (они были зеленого цвета) был обнаружен мышьяк. Влажный климат острова способствовал отсыреванию обоев; на них заводилась плесень, которая превращала устойчивые неорганические соединения мышьяка в летучий триметилмышьяк. Есть предположение, что ядовитые испарения этой гадости вполне могли попасть в организм Бонапарта.

* * *

Напомню, согласно версии западных исследователей, Наполеона травили через вино, которое к столу подавал граф Монтолон. Последний ведал в Лонгвуде снабжением и всем хозяйством; он же имел ключи от винного погреба. Император предпочитал всегда одни и те же сорта вин из своих личных, так называемых коллекционных бутылок (хотя большинство сортов все-таки было из бочек). Для остальных имелись другие вина. На остров вина тем не менее доставлялись в бочках и разливались в бутылки уже на месте. Поэтому яд, если и подсыпался, то, скорее всего, прямо в бутылку, предназначенную именно для Наполеона. Сыпался, естественно, «на глазок». Отсюда и разные дозы отравления, и резкие ухудшения самочувствия, сменявшиеся улучшениями. Ухудшение – и снова улучшение; ухудшение – улучшение… Как по волнам памяти: в минуты улучшения император начинал вспоминать прошлое, диктуя свои воспоминания; при ухудшении – не вставал с постели…