Бонни and Клайд (СИ)

Из внутреннего кармана шикарного пиджака он достал носки грубой домашней вязки с ярким восточным орнаментом.

— Носки? Фарик! — умиленно удивился Саша. — Это не носки, это джурабы, — пояснил Фархад. — Бабушка сама вязала. Здоровье супруги — это здоровье твоих детей. — Спасибо, Фара, — растроганно обнял его Саша. — Счастливо!.. — Александр Николаевич? — явно для формы спросил круглолицый. — Садитесь в машину. Ох уж эта Контора! Ни слова в простоте, все тайны, тайны. Будто нельзя поговорить прямо здесь, в офисе. Но Саша кривил душой — он прекрасно понимал, что говорить в офисе не следует. — Игорь Леонидович, — представился человек, сидевший на заднем сиденье. Руки он не протянул, так что Саше не пришлось решать дилемму: отвечать на рукопожатие или нет. Представляться в ответ он тоже не посчитал нужным. Молча сел на заднее сидение и всю дорогу демонстративно смотрел в окно. Игорь Леонидович тоже молчал. Они пересекли Трубную площадь и по Неглинке выехали на проспект Маркса. Свернули налево. Похоже, его везли на Лубянку. «В святая святых…» — усмехнулся про себя Саша. Однако они быстро проскочили площадь Дзержинского, оставив монументальное здание Конторы по левую руку. Когда же от площади Ногина машина свернула на Солянку, Саше ничего не оставалось думать, кроме как о том, что любезные товарищи решили подбросить его домой — основная башня Котельнической высотки была отсюда видна как на ладони. Но красная «пятерка», свернув в переулок, остановилась, чуть не доехав до Яузы. Войдя через решетчатые ворота в церковный двор, Саша и Игорь Леонидович оказались в своеобразном коридоре, с одной стороны ограниченном церковной стеной, с другой — парапетом Яузской набережной. «Отличное место для дуэли!» — подумал Белов, выходя вслед за чекистом из машины. Они остановились у парапета. — Я так понял… — начал Саша. — Считайте, — перебил его Игорь Леонидович, — что мы из Министерства добрых дел. — А в чем ваш интерес? — В том, чтобы наркотики сбывались не в Москве, а где-нибудь, например, в странах Бенилюкса, для начала. А об остальном поговорим позже. — Хотите помочь Западу окончательно загнить? — усмехнулся Саша. — Давайте на будущее сразу договоримся, чтобы я не отделывался глупыми ответами, вы не задаете глупых вопросов, — поморщился Введенский. — Вы не рано о будущем заговорили? Я еще не решил. — Саша внимательно и с вызовом посмотрел на собеседника. Введенский ответил ледяным взглядом, тон его стал еще более жестким: — А у вас есть выход? — задал он, по его мнению, риторический вопрос. — По совокупности можете лет двенадцать получить. А уж в лагере мы вам устроим сладкую жизнь. — Ну, носочки у меня уже есть, чего уж там, — отвернувшись в сторону, пробормотал себе под нос Саша. Введенский его то ли не услышал, то ли не пожелал услышать. Он продолжал свой ликбез: — Сотрудничество с нами — процесс обоюдный. С одной стороны, вы можете рассчитывать на нашу поддержку в критических ситуациях. С другой — мы будем предъявлять к вашей деятельности свои требования. — А критические ситуации будете создавать сами? — съязвил Саша. Введенский вновь сдержался, но уже с большим трудом: — У вас больше врагов, чем вы представляете. Как раз сейчас вы находитесь в такой ситуации, когда от вашего решения зависит, выберетесь или нет. — У меня есть время подумать? — мрачнея, спросил Саша. — Нет, — отрезал Введенский. Он резко повернулся и зашагал прочь, оставив Сашу в одиночестве. Негромко выругавшись, Белов в сердцах стукнул по парапету ладонью. Похоже, ему и вправду не хотели оставлять выхода. Ладно, поживем — увидим. В конце концов, он не сказал пока ни «да», ни «нет».

Однако Игорь Леонидович Введенский был уверен в том, что они с Беловым обо всем договорились. Ну, не идиот же этот мальчик, в самом деле!