Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации

28 февраля тов. Чудновский прислал гонца с категорическим требованием вооруженных сил и артиллерии, так как после жестокой схватки с передовыми частями противника наши отряды значительно поредели и снова отступили, из имевшихся у них трех орудий – одно выбыло из строя.

Но ни одно из требований срочно выполнить не представлялось возможным. Только к вечеру отправили отряд в 80 человек, но без артиллерии, так как таковой не имелось.

К 10 часам вечера 28 февраля в городе слышалась перестрелка со стороны Пуще-Водицы, где отряд Примакова столкнулся с небольшим отрядом петлюровцев. Кем-то распускались слухи, что немецкие войска подошли уже к городу и, пользуясь ночью, хотят отрезать переправу. Слухи как бы подтверждались действиями чехословаков, спешно подтягивавших свои обозы за Днепр. К 12 часам пассажирский вокзал стал наполняться рабочими семьями с домашним скарбом, требующими поездов для выезда из Киева. Железнодорожники, принимавшие участие в вооруженной борьбе с Центральной Радой, начали грузиться в поезд. У всех составов и у штабного поезда шипели паровозы, готовые каждую минуту к отходу. К 12 часам ночи, в полной тишине, стали отходить поезд за поездом, без ведома и распоряжения железнодорожной администрации. К 4 часам утра отошел правительственный поезд, а вслед за ним штабной. И к утру 1 марта Дарница забита была поездами.

Часов в 10 над Дарницей появляются один за другим 2 аэроплана, которые начинают кружить над сгрудившимися поездами. Раздаются крики: «немецкие аэропланы!». Начинается стрельба из винтовок, пулеметов… Невооруженные бросаются под поезда, спешат в вагоны… Никто не хочет верить заверениям, что это свои аэропланы… От машинистов требуют немедленного продвижения поезда в тыл… Поезд за поездом спешат со станции, направляясь по свободным путям… Аэропланы поднимаются и направляются в сторону от Киева… Устанавливается сравнительное спокойствие…

Весть, что город оставлен своими, вызывает панику в наших войсках, находящихся верстах в 6—10 от города. Отдельные отряды стали сниматься, не ожидая общего распоряжения, и уходить, кто куда может. Охрана города – оставшиеся отряды Красной гвардии, группами и в одиночку начала перебираться за Днепр. Но, не зная, где находятся свои, уходили кто куда, и те незначительные силы, что были сформированы, распыляются. В Дарнице, по приблизительному подсчету, собирается только человек 700, главным образом отряды т. Чудновского, которые и остаются передовым заслоном около Дарницы, по железнодорожному пути Киев – Гребенка. Путь Киев – Бахмач остался совершенно открытым; но предполагалось, что этот путь возьмут под охрану чехословаки, которые отступили на Бахмач. Только предполагали, так как достоверно никто не знал.

Так, после сдачи Киева против германских дивизий на советском фронте, образовавшемся около Дарницы, находилось 700 красных стрелков, артиллерия с двумя орудиями, пулеметная команда из 10 человек и кавалерия в 50 человек, без обоза, без кухни и с весьма небольшим запасом патронов и снарядов.

Пока в Полтаве принимались меры против царившего хаоса, формировались отряды и решался вопрос о дальнейшем ведении вооруженной борьбы, эта группа войск (как в дальнейшем называли наши сводные отряды), под командой т. Чудновского, демонстрировала передовой отряд советских войск, информировала Полтаву о продвижении противника и ночными набегами и неожиданными налетами причиняла немало неприятностей противнику.

В ближайшем тылу – Дарница – Полтава – царил непередаваемый хаос, и все попытки установить хотя бы сравнительный порядок сносились волной отступающих. По всем железнодорожным линиям – Киев – Бахмач, Гребенка – Бахмач, Ромодан – Роты, Гребенка – Полтава – стояли и разъезжали поезда с отступившими отрядами и эвакуировавшимися рабочими, большей частью вооруженные и с пулеметами на площадках. Каждый эшелон передвигался по своему усмотрению, требуя от железнодорожной администрации беспрекословного исполнения. На станциях ни комиссаров, ни представителей Советской власти не было. Железнодорожными проводами пользовался кто хотел и без всякого контроля. Местные организации чувствовали себя совершенно бессильными перед массой вооруженных людей. Ко всему между двумя борющимися силами – германской оккупационной армией и Советской властью – существовала третья вооруженная сила – чехословацкие войска.