Читаем Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации полностью

После ультиматума Совета Народных Комиссаров 5 декабря и приказа Ц. Рады готовиться к войне с Великороссией в крестьянских массах, войсках, а отчасти и среди рабочих, особенно железнодорожников, национальный вопрос выдвигается как важнейший вопрос, требующий серьезного разрешения. Его обсуждение вызывает споры в широких массах, которые значительно обостряются необходимостью сейчас же с оружием в руках бороться за принятое решение. Ц. Рада, занявшая с первых дней Октябрьской революции явно контрреволюционную позицию по отношению к власти рабочих и крестьян, все свои силы направила к тому, чтобы вызвать национальную вражду, национальную рознь. Агитация Ц. Рады, будто Совет Нар. Комиссаров не хочет признать за украинским народом права на самоопределение и поэтому, дескать, объявил Украине войну, в первый момент имела своим последствием не только недоверчивое отношение масс ко всем, кто поддерживал Совет Народных Комиссаров – главным образом, к большевикам, – но и толкнуло многих к решению поддерживать Ц. Раду, как национальную власть, – хотя бы она и не была вполне своей. Ряд рабочих и военных организаций, не имевших своих представителей в Ц. Раде, начали избирать своих делегатов и выносить резолюции о полной поддержке ее. Даже те рабочие массы, которые активно боролись за власть Советов, в этот момент начали проявлять колебания и склонялись к поддержке Д. Рады, рассматривая ее как украинское национальное правительство.

С избранием ЦИК и Народного Секретариата Советов Украины положение меняется. Борьба за национальное освобождение осложняется внутренней борьбой между двумя национальными правительствами, ЦИК Советов Украины и Ц. Радой, и вопрос о войне с Великороссией отодвигается на второй план. Глубже в массы проникает мысль, что за требованием Ц. Рады бороться с Великороссией за национальную независимость скрывается борьба с Советской Россией и желание буржуазии уничтожить все завоевания «трудящегося народа».

С этого момента рабочие и крестьянские массы внимательно начинают присматриваться к Ц. Раде и прислушиваться к ее постановлениям. Рабочие и солдатские собрания избирают свои делегации одновременно и в Ц. Раду, и в ЦИК со специальными заданиями: выяснить, какая из этих организаций действительно является народной властью. Вырабатывают наказы для своих представителей в Ц. Раде «настаивать на том, чтобы помещичьи, монастырские, удельные и кабинетские земли немедленно были переданы трудовому народу без выкупа, а также живой и мертвый инвентарь», и дают указания – «если Ц. Рада не защищает интересов рабочих и крестьян, то переизбрать ее». На сходках и общих собраниях уполномоченных сел и деревень выносят постановления делегировать в Киевскую Ц. Раду представителей для предъявления следующих требований.

…Признать на местах власть только Советов Крестьянских, Солдатских и Рабочих Депутатов: Переизбрание Киев. Ц. Рады на строго-демократических началах.

Изменение закона о выборах, ибо теперешняя система дает возможность враждебным народу классам проводить своих кандидатов. Избирательный округ не должен превышать размеров одного уезда. Пропорциональность голосов недопустима: проходит весь список, получивший большинство голосов.

На случай непринятия Киевской Ц. Радой указанных требований народа нашего, представители наши должны заявить, что Глуховский уезд присоединяется к Харьковской Раде (ЦИК Советов Украины) Крестьянских, Солдатских и Рабочих Депутатов, которая признана Сов. Нар. Комиссаров и борется в союзе с ним против калединцев и корниловцев[54]

В массах начинается обратное движение, которое значительно ускоряется первыми вооруженными выступлениями Ц. Рады против Советов.

Деятели Ц. Рады в своих обращениях и постановлениях стремятся уверить народные массы украинцев в том, что ЦИК создали большевики и рабочие-великороссы, находящиеся на Украине, которые являются врагами украинского народа, украинской свободы.

Генеральный Секретариат Ц. Рады начинает проводить систематически вооруженные набеги гайдамаков на Советы, расстрелы членов Исполкомов, массовые аресты и избиения рабочих и самосуды над большевиками. Тут уже массы имеют дело не только с воззваниями Ц. Рады и заявлениями, что она стоит на страже интересов трудового народа, а с вооруженными выступлениями Генер. Секретариата Ц. Рады против «трудового народа».

Первый налет гайдамаков под командой полковника Реуцкого, сейчас же после выборов ЦИК, был устроен на Полтавский Совет. Следствием этого разгрома было то, что чисто крестьянская губерния первая восстала против Ц. Рады, а войска, находившиеся в Харькове и не решившие еще какое правительство поддерживать, вынесли следующую резолюцию[55]:

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные тайны XX века

Россия и Китай. Конфликты и сотрудничество
Россия и Китай. Конфликты и сотрудничество

Русско-китайские отношения в XVII–XX веках до сих пор остаются белым пятном нашей истории. Почему русские появились на Камчатке и Чукотке в середине XVII века, а в устье Амура — лишь через два века, хотя с точки зрения удобства пути и климатических условий все должно было быть наоборот? Как в 1904 году русский флот оказался в Порт-Артуре, а русская армия — в Маньчжурии? Почему русские войска штурмовали Пекин в 1900 году? Почему СССР участвовал в битве за Формозский пролив в 1949–1959 годах?Об этом и многом другом рассказывается в книге историка А.Б.Широкорада. Автор сочетает популярное изложение материала с большим объемом важной информации, что делает книгу интересной для самого широкого круга читателей.

Александр Борисович Широкорад

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное