Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации

На заседании Народного Секретариата и президиума ЦИК, устроенном в поезде по дороге из Ромодан в Полтаву, решение, принятое нами на совещании в Дарнице, не встретило возражений. Большие и крайне нервные дебаты развернулись вокруг вопроса о дальнейшей работе Народного Секретариата. Резко столкнулись две точки зрения: первая, – что основной деятельностью Советского правительства в данный момент является организация обороны, поэтому Народный Секретариат должен сосредоточить свою работу на организации вооруженной борьбы с оккупантами, и вторая – что деятельность Советского правительства заключается в руководстве «государственной» жизнью страны, поэтому Народный Секретариат не может и не должен заниматься организацией обороны, что это – дело военного штаба. Сторонники первой точки зрения доказывали, что дело штаба только руководить военными действиями, что Народный Секретариат должен повести широкую агитацию и информацию на местах, заняться массовой мобилизацией рабочих и крестьян, вооружением их и всемерно содействовать в обслуживании нашего фронта, что для этого Народный Секретариат должен усилить работу военного и продовольственного комиссариатов, все же остальные комиссариаты не разворачивать, так как их работа должна занять второстепенное место, и предлагали выделить Совет Обороны из пяти товарищей, на который и возложить всю руководящую правительственную работу, а остальным членам Народного Секретариата и членам ЦИК выехать на места и заняться живой массовой работой, но отнюдь не сидеть в комиссариатах и отписываться бумажками. Сторонники второй точки зрения решительно возражали против сокращения комиссариатов и организации Совета Обороны…

Заседание длилось несколько часов, разногласия принимали все более острый характер, и в результате отстаивавшие первую точку зрения – меньшинство – заявили, что ввиду того, что в последнее время им приходится оставаться при особом мнении по целому ряду важнейших вопросов, они не могут нести ответственность за принимаемые решения, слагают с себя полномочия народных секретарей и уходят на фронт. Назревавший со времени переезда в Киев раскол в среде своих товарищей (б-ков), входивших в Народный Секретариат, произошел в самый трудный момент.

2. Полтава

В момент приезда в Полтаву там уже находились не только Киевский Исполком и парткомитет, но и не малое число киевской Красной гвардии, опередившей наш поезд в пути.

Местный Исполком Совета Раб., Солд. и Крестьян. Депутатов лихорадочно работал по приемке поездов, разгрузке вокзалов, предоставлению помещений и продовольствия приежающим.

Все здания бывшего кадетского корпуса были предоставлены в распоряжение киевлян. Здесь организовали общежитие Киевскому Исполкому и парткомитету, здесь же находился штаб по формированию Красной гвардии, выделенный киевскими рабочими в первый же момент приезда в Полтаву.

Но, несмотря на громадное скопление отступивших, город производил мертвое впечатление. И трудно было поверить, что это наш ближайший военный тыл, где сосредоточено немалое количество уже имеющихся вооруженных сил, прибывших сюда для формирования. Ничто не говорило о какой бы то ни было военной работе. На вокзале и по улицам города бесцельно бродили, в одиночку и группами, красногвардейцы и солдаты с винтовками через плечо, а у здания Совета и помещения киевлян – полное безлюдие и спокойствие.

Члены Киевского Исполкома и парткомитета, за все четыре дня пребывания в Полтаве, не проявили ни малейшей активности и пребывали в полной бездеятельности.

Даже не присутствовали на собрании представителей киевской Красной гвардии, и в избранный Штаб по формированию Красной гвардии не входил ни один из руководящих киевских работников.

Это изолированное и бездеятельное существование усиливало недовольство в рядах киевских рабочих против своих руководящих работников, вызванное преждевременным их отъездом. В городе широко шли разговоры, что киевская Кр. гвард. крайне озлоблена против своих исполкомцев и парткомитетчиков и поговаривает об аресте и предании их революционному суду. На эти разговоры киевляне крайне нервно реагировали и не только не сделали попыток изжить недоразумение и сблизиться с рабочими, а забаррикадировались в своем помещении, выставили усиленный караул и приняли ряд мер к обороне против своей же Красной гвардии. Мы приехали в самый острый момент, когда ждали выступления, и, подъехав часов в 6 вечера к помещению Киевского Исполкома и парткомитета, мы увидали у парадного входа пулеметы и у всех дверей усиленный караул, который никого не впускал без строгой проверки мандатов. Нас остановили громким окриком: «Стой, не подходи, а то будем стрелять!» Мы назвали себя, но на это последовал новый окрик: «Не подходи!» В недоумении остановились. Тревожно забилась мысль: «Не произошел ли здесь контрреволюционный переворот?» Посоветовались между собой, решили не уезжать, не выяснив в чем дело. И так как большинство киевских рабочих меня знали, я вышла вперед и стала вести с ними переговоры.