Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Другое дело, если бы они исходили от английского правительства. Россия, продолжал царь, не обиделась на открытие Каруна для навигации, но позиция, которой Персия твердо придерживалась для реализации британских пожеланий, принесла вред России, поскольку задерживалось решение целого ряда вопросов, в том числе завершение дороги на Кучан, открытие Мешхедского консульства и других. Царь выразил свое стремление к пониманию с Англией на основе полной взаимности в вопросе железных дорог или других промышленных и коммерческих предприятий. «Мы не имеем никаких общих интересов в Европе, – сказал он, – наши общие интересы лежат в Азии». Поэтому он хотел установить понимание, которое позволит двум державам быть друзьями.

Теперь Вольф был готов отправиться в Санкт-Петербург и лично вести переговоры с русским правительством. Когда Морье объяснил министру иностранных дел намерения Вольфа, Гирс сделал ужасную гримасу, которую британский посол передал в письменной форме инициатору новой дипломатии, чтобы охладить его стремление к поездке. Гирс признался, что не будет обсуждать персидские реформы с «проницательным коллегой» Морье, который это предполагал ранее. Он рассказал Гирсу, как объяснил истинное положение вещей Вольфу: «Создав идею о том, что можно сделать на пути подъема Персии к более высокому уровню цивилизации, чем тот, которым она теперь обладает благодаря сотрудничеству Англии на юге и России на севере, вы полагаете, что эта идея утвердится в русском воображении, как и в вашем. Но все как раз наоборот. Россия склоняется к созданию своего собственного порядка в азиатских присоединенных территориях, используя преимущества железных дорог и всех других великих двигателей цивилизации. Она убеждена, что станет путеводной звездой для всех соседних Азиатских народов, которые должны рано или поздно устремиться к ней. Поэтому чем хуже состояние этих соседей, чем больше их нищета и упадок, тем ближе она к достижению своей цели. Поэтому персы и другие азиаты должны продолжать вариться в своем собственном соку, – это кредо, которое Россия противопоставляет нашим ясным призывам к объединенному энергичному действию».

Гирс не мог сомневаться в крайней серьезности обвинения, брошенного ему в лицо обычно дружелюбным и склонным к сотрудничеству англичанином. Сделанный Морье анализ мотивов России был необычайно проницателен. Он правильно прочитал мысли Зиновьева и других создателей персидской политики России. Конечно, Гирс отрицал, что Россия придерживается таких представлений. Он, как прежде Долгоруков, подчеркнул несправедливость соревнования, которое предлагала Англия. «Для России соревноваться с Англией в Персии только на экономическом уровне означает обречь себя на поражение», – сказал он.

За несколько дней до получения в Лондоне депеши с наблюдениями Морье Солсбери, ободренный неутомимым Вольфом, написал своему послу в Санкт-Петербурге, что последний визит шаха привел к возрастанию интереса английского коммерческого сообщества к персидской торговле. Правительство Англии хотело, чтобы материальный и политический прогресс Персии привел к улучшению отношений между Англией и Россией. Солсбери полагал, что возможно достижение общей политики, которую будут осуществлять представители двух держав. Солсбери также выразил уверенность, что существующие расхождения можно устранить при расположенности к примирению обеих сторон. Он предложил, чтобы русское правительство дало указание своему новому посланнику в Тегеране Евгению Карловичу Бютцову (Долгоруков только что был отозван) начать переговоры с Вольфом.

Гирс не был в восторге, но заявил, что он не имеет принципиальных возражений против англо-русского сотрудничества в Персии, но строительство железных дорог, столь дорогих сердцу Вольфа, требует денег. России нужно было построить дома так много железных дорог, что не хватало капитала.

Затем министр вернулся к своему любимому аргументу – неравенству в условиях соревнования между Англией и Россией в гонке, которую предложил в Персии Вольф. Англичане имели капитал, знания, ресурсы любого рода, особенно важные для быстрого развития варварских или полуцивилизованных стран. Ресурсы России в целом отставали от британских, и они были необходимы ей для собственного развития.