Борис Парамонов на радио "Свобода" -2011

Борис Парамонов: Прежде всего, следует сказать, что главный герой сериала - президент Кеннеди - кажется человеком слишком, что ли, уязвимым. Что-то в нем гамлетическое демонстрируется: муки, колебания, сомнения. Сам рисунок роли таков, сам сценарный замысел. Подчеркиваются всяческие слабости, например, боли в спине – результат военного ранения, этот самый корсет, о котором мы слышали, между прочим, и в Советском Союзе. На экране этот корсет ему затягивает Джекки (ее играет Кэти Холмс). Очень педалирован момент с лекарствами. Вот это вызвало массу протестов у критиков фильма: в Америке принято считать зависимость от болеутоляющих средств признаком слабости характера, чуть ли не наркоманией. И его женолюбие подано в том же ключе – как признак слабости, а не свидетельство мужественной брутальности. Очень хороша сцена, в которой Гувер – директор ФБР, потребовав неурочного приема, сообщает президенту, что приглашенная им накануне в Белый Дом некая Джуди – приятельница известного мафиозного босса. Впечатление от сцены – политический младенец Кеннеди получил выволочку от старого волка. Вот такие подробности, соответствующим образом нюансированные, и создают общее впечатление о Кеннеди как человеке чуть ли не слабом, против чего и протестуют знающие люди, правильно усматривающие в такой тенденции привкус политических симпатий и антипатий. Объективность ленты ставится под сомнение.

Но, как правильно писали рецензенты уже после выхода сериала, помимо исторической достоверности существуют требования художественные, необходимость сюжетной драматичности.

Александр Генис: Ну уж истории Кеннеди трудно отказать в драматичности, даже трагедийности. Это - же Шекспир! Сюжет настолько сильный, что никакие интерпретации ослабить его не могут.

Борис Парамонов: Правильно, но в этом сюжете главное – мотив жертвенности. Джон и Роберт Кеннеди – жертвы. Погибли они на боевом посту, но момент жертвенности невольно внушает этот нюанс в интерпретации. Ни того, ни другого нельзя назвать победителями, каким был, безусловно, Рональд Рейган, этот любимец истории, ее счастливец.

Если вернуться к теме ''волки и овцы'', то уж подлинной овцой предстает в сериале жена президента Джекки. Местами это даже раздражает. Светская дама такого ранга не может так себя держать. В фильме есть сцена, в которой мать Кеннеди Роза, исходя из собственного горького опыта всю жизнь обманываемой жены, учит невестку, как примиряться с обстоятельствами и как примеряться к ним. Тут нажим делается еще на католическую резиньяцию, и видно, что католицизм до сих пор, несмотря на то, что именно Кеннеди ввели его в политический мейнстрим, не пользуется кредитом у консерваторов, стоящих за этим проектом, за сериалом.

Между прочим, по поводу Джекки я бы вспомнил историю ее дальнейшей жизни – ее брак с Онасисом. Помню, опять же, советские еще разговоры: женщины, например, в один голос ее одобряли, говоря, что она опять взяла главный выигрыш, человека номер один. Сейчас я бы этот сюжет интерпретировал по-другому: как месть пост-фактум неверному мужу. Трудно отрицать, что образ Кеннеди был снижен этим решением его вдовы.

Александр Генис: Но еще больше критиков фильма разозлил образу отца, патриарха этого клана Джозефа Кеннеди.

Борис Парамонов: И зря, потому что это - подлинная удача, прежде всего замечательного английского актера Тома Уилкинсона, впрочем, давно уже снимающегося в Америке. Вот это действительно волк, полностью доминирующая в семье Кеннеди фигура. Критики сериала были очень недовольны упоминанием его позиции на посту американского посла в Англии: он, как известно, был сторонником примирения с Германией и чуть ли не поклонником Адольфа. У него у Гитлера, вообще было довольно поклонников, и даже в Англии: еще не были в полном объеме известны его деяния, да и война еще толком не началась. Но не это главное в подаче Кеннеди-отца. Вот в рецензии на фильм в журнале ''Нью-Йоркер'' статья снабжена карикатурой: Джозеф Кеннеди – кукловод, на веревочках которого пляшут фигурки Джона, Боба и Джекки. Я не берусь судить, так ли это было в жизни, но в фильме – точно так. Правда, в одном месте Джон возражает отцу: ''Ты говоришь так, как будто это тебя, а не меня избрали президентом Соединенных Штатов''. Но в общем и целом в фильме возникает правдоподобная фигура отца-деспота. А деспот в политическом отношении часто характеризуется именно такой чертой: он лучше подданных знает, что для них хорошо.

Александр Генис: Молва приписывают Кеннеди-старшому фразу: ''Мы продадим им Джона, как продают стиральный порошок''. Но помимо политики, в этой драме ''отцов и детей'' интересен и психологический аспект.