Божественный лик Византии

Согласимся, в самой конструкции «папаимператор» был заложен корень непреодолимых противоречий. Без помазания понтификом ни один Германский король не мог считаться Западным императором. Но став императором, он мог действовать только так, как в Константинополе Византийские цари. Печально, но обе стороны никак не могли ужиться в рамках одной конструкции, не научились действовать органично.

Это приводило к неизбежным конфликтам между «двумя мечами», закончившимся, как мы знаем, ослаблением каждого из властных институтов. Но в те минуты, когда власть папы, казалось, возобладала над императором, Римокатолическая церковь неизменно падала вследствие почти ничем не сдерживаемой деградации курии и клира. И тогда, как правило, на помощь Риму приходил Германский император, многократно восстанавливающий Апостольскую кафедру в прежнем могуществе.

В конце концов папы сумели восстановить свои политические позиции, не думая о том, что своим недалеким ригоризмом сами же породили страшнейшего и безжалостного врага – Реформацию. Быстро захватив страны Северной Европы, протестантизм низверг священство с того пьедестала, на который его веками возводили короли. В странах, отдавших себя под власть новой религии, вопрос о соотношении политической власти был решен просто и прагматично: так называемая «территориальная» теория отдала церковное управление монарху по принципу: «Cujus est regio ejus est religio» («кому принадлежит страна, тот и устанавливает веру»)[1462].

Растаптывая церковные полномочия христианнейших императоров и королей Запада (среди которых отыщется не один десяток достойнейших имен), что было возможно только за счет умаления самого монархического статуса и лишения его сакральной основы, Римская курия уничтожала себя, пребывая в сладостном упоении от сиюминутных успехов…

2011 г.

Царь и патриарх в поздней Византии (осень византийской «симфонии»)

Давно умершие народы, исчезнувшие с лица земли цивилизации, после которых остались лишь развалины и обломки, – все они в свое время и посвоему приобщались к абсолютному идеалу: в подвигах веры и любви, в великих деяниях нравственной солидарности, в высоких порывах творчества, они проявляли тот же абсолютный и вечный нравственный дух, который проходит через всю бесконечность истории. И когда они возвышались до сознания нравственных начал, они верили, что правда вечна и что сила ее простирается за пределы человеческой жизни.

П.Н. Новгородцев

I. Византийская «симфония» царства и священства

История Византии демонстрирует множество блистательных идей, рожденных гением этой великой Империи и надолго переживших ее. В том числе идею знаменитой византийской «симфонии», впервые системно и ясно сформулированную в целом ряде публичных документов императором св. Юстинианом Великим (527—565) и обогащенную практическим содержанием при его преемниках.

Суть ее заключается в том, что с точки зрения «симфонического» сознания земная Церковь, как предвестник Царствия Небесного, объемлет собой весь социальный мир, сотворенный Христом, целиком и полностью без какоголибо изъятия. Потому она и является Кафолической, т.е. Вселенской по своей природе, даже если эмпирически первоначально состояла всего из нескольких малых общин, возглавляемых Апостолами. Она всегда пребывает в Духе Святом и с Духом, не ограничена пространством и временем и объемлет верующих во всем мире[1463].

Но ей необходима внешняя объединяющая сила, которой единственно выступает политическое общество. Причем не всякое, а именно Империя, как вселенское государство, форму которого и принимает Церковь. В противном случае она будет Кафолической лишь в потенции, но не в качестве материального факта. Историческая задача объединения человечества была поручена Богом Римскому императору. И в этом отношении православный царь исполняет на земле служение Иисуса Христа. Священство же сакрально осуществляет то, что содержит в себе православная вера.