Божественный спор

Длинная комната казалась темной из-за обитых деревянными панелями стен. А еще в ней было душно, поэтому Арника специально села у открытого окна. Прошла неделя, как у них начались занятия. Первое время она внимательно слушала преподавателей, боясь пропустить что-то важное, но постепенно ее внимание на уроках стало все чаще рассеиваться. Вот и сейчас монотонный голос мейстера Аргарта, читавшего очередную лекцию по истории Катории, постепенно превратился в фоновый шум. Как журчание воды в фонтане или гудение шмеля в саду.

— Итак, как я уже говорил, Пуритский период длился сто пятьдесят три года — с 4724 года от прихода Единоглазого до 4877. Это время историки также часто называют Обреченным — по второму названию магической секты, которая стояла в то время у власти. Династия Витоликов в эти годы считалась прерванной, потому что семью Гольда Первого сгубила Северная хворь, охватившая страну. Королевскую корону разместили на постаменте в Главном Храме Единоглазого, и она прилипла к мраморному камню намертво — так, что никто не мог ее даже приподнять. Можно было бы предполагать, что дальше королевство погрузится в смуту клановых войн, но Пуритам удалось захватить полную власть, утверждая, что только они владеют секретом защиты от Северной хвори…

За окном голубело летнее небо, кудрявые облака на нем выглядели мягкими, как спины барашков. И казалось, висели так близко, что можно протянуть руку и погладить. Взгляд Арники сам собой скользил по пышным облачным изгибам, изумляясь плавности их очертаний.

— Конец Пуритскому периоду положил Этельстад Первый, также известный как Этельстад Освободитель. Хотя в начале пути его, конечно, называли Самозванцем. Но после того, как он при помощи союзников ворвался в Главный Храм и поднял корону с постамента, ни у кого не осталось сомнений в его наследных правах.

Поняв, что нудная речь, только проникая в сознание, тут же ускользает из него, Арника заставила себя отвернуться от окна. И уставилась на преподавателя, надеясь, что это хоть немного ей поможет.

Увы, не помогло.

Мейстер Аргарт был безобразен настолько, что это по-своему завораживало. Торчащая клочками борода, над ней круглый, как мекла, и такой же красный нос. Выше — глубоко посаженные маленькие глаза: настолько, что кажется, еще немного, и они закатятся под брови. Финальный штрих — растрепанная седая шевелюра, в которой одна часть волос давно отчаялась, но вторая все еще пыталась по старой привычке кудрявиться.

— Госпожа Арника, у вас возник какой-то вопрос? — неправильно истолковав ее внимание, спросил преподаватель.

— Нет-нет, мейстер Аргарт, я просто задумалась, вспоминая, кем приходится Этельстад его величеству, — быстро ответила она, выхватив из памяти недавно звучавшее имя.

— Этельстад Освободитель был прапрадедом нашего монарха. А его сын, тезка его величества, Эдвард Второй, соответственно, прадедом. Но его правление было относительно кратким и, к сожалению, не оставило значительных следов в истории. А вот дед нашего короля, Альфред Первый, также известный как Миротворец, прославился присоединением к Катории Южных провинций. Хотя, на самом деле, у него были и гораздо более интересные заслуги — в частности, он начал массовое восстановление храмов Единоглазого по всему королевству, провел несколько крупных налоговых реформ и создал систему местных органов власти… — начав отвечать, мейстер Аргарт быстро увлекся и забыл об Арнике.

Осторожно выдохнув, она попыталась снова сосредоточиться на лекции, и ей это наконец удалось. Правда, только на несколько минут. Когда мейстер начал дотошно перечислять виды правовых актов, введенных дедом короля, она сдалась. И от скуки начала разглядывать украдкой девушек, сидящих неподалеку.

Справа от нее расположилась Рия. Скрипя пером, она усердно записывала все, что рассказывал мейстер Аргарт. Ей уроки давались тяжелее всех: Рия никогда не училась сложным наукам до этого, даже писала и читала с трудом. И первое время вообще не понимала, о чем идет речь, после занятий забрасывая вопросами Арнику и Лиону. Но трудности ее не остановили, наоборот, она восприняла учебу как вызов и бросилась постигать новые знания с неожиданным пылом.

На Лиону лекции преподавателя тоже наводили скуку, судя по тому, что на коленях у нее лежала книга. Она тайком читала ее, прикрыв лицо рукой — так, будто глубоко задумалась над словами. Впрочем, маркиза легко ответила бы на любой вопрос, который мог бы задать ей мейстер. Она знала историю Катории назубок, поэтому сейчас и скучала.

Было бы ложью сказать, что происшествие с туфельками сделало их подругами. Но вышло так, что с другими девушками ни одной из них не удалось сблизиться. И постепенно Арника, Лиона и Рия начали держаться вместе. Садились рядом на занятиях, обедах и ужинах — так как завтракали обычно в разное время. Или гуляли по вечерам по оранжерее, пока остальные предпочитали проводить время в гостиных.