БП. Между прошлым и будущим. Книга первая

В тех ее выпусках, с которыми я успел ознакомиться, мне не попалось откровенной ругани, хотя полемические тексты, показалось мне, порой выглядят в газете достаточно раскованными. Это относится как к текстам, авторы которых исповедуют полный нигилизм по отношению к десятилетиям подсоветского существования страны, так и к их оппонентам – апологетам той поры. Мне показалось, что к последним – чаще. Словом, трудно было не заметить определенный крен “вправо”, к т. н. нацпатриотам, о чем мне и говорили знакомые. Хотя, кто сегодня разберет, где в России “право” и где “лево”.

– Не потому ли так происходит, что сотрудники редакции отбирают материалы, идя навстречу аудитории сегодняшней “Литературки”? – спросил я Полякова. И еще я спросил его:

– Вот принято говорить – “редакционная политика”. Бывает, взглянешь на полосы газеты, на экран телевизора – многое становится ясным. Не является ли редакционная политика “Литературки” отражением взглядов ее главного редактора, ее издателя? Вообще-то, понятно, когда есть точка зрения издателя, редактора или обозревателя – и их статьи подписаны авторами. А, кстати, существует ли в вашей газете, условно говоря, цензура – идеологические рамки, которых авторы обязаны придерживаться?

– Я привык, не могу сказать к “вседозволенности”, но повторю – всегда существуют какие-то грани, которые нельзя преступить. Но при этом мы позволяем высказаться авторам, придерживающимся крайних взглядов: хотите спорить – спорьте, мы никому не навязывали – читателю остается судить, где правда и кто прав… Может, как раз в этом причина устойчивости газеты и ее успех – мы доверяем читателю, уважаем его, и он это чувствует.

– И все же – где они в «ЛГ», эти грани? И кем они установлены?

– Ну-у-у… – помедлил Поляков, – цензуры сейчас, как известно, нет… Есть газеты, которые являются политическим инструментом каких-то экономических блоков. В свое время газета стала собственностью коллектива редакции, потом – при прежних редакторах – коллектив продал свои акции “Менатепу” (название банка – А.П.), и, в конце концов, основной пакет принадлежит крупной корпорации, а 25 процентов принадлежат правительству Москвы. Надо сказать, что с акционерами нам повезло: они абсолютно не вмешиваются в политику газеты. Естественно, мы соблюдаем определенную корпоративную этику: это неизбежно, но действительно наши акционеры дают возможность развиваться коллективу.

Что же касается редакционной политики и ограничений при ее претворении в жизнь, замечу следующее: одно время у тех же акционеров “Литературка” стояла на крайних либеральных, так сказать, позициях. Потом, после того как два года назад я пришел в газету, некоторые сотрудники редакции уволились. Основной же коллектив, его состав остался неизменным: у нас сейчас работают такие, скажем, “легенды”, как Игорь Гамаюнов, он ведет отдел “Общество”, и сам продолжает печататься.

Газета же довольно серьезно изменила свой курс. Потребность в этом была вызвана тем, что в свободной России стало очень много несвободных изданий – в силу внутренней ангажированности или в силу внешней – читатель к 2000 году испытывал очень серьезный недостаток в реальной свободе слова. Телевидение наше сегодня вообще насквозь тенденциозно, газеты, как правило, тоже дают только одну точку зрения – и здесь мы не изобрели никакого велосипеда, оставив в неприкосновенности экспертов, авторов и писателей, которые исповедуют либеральные взгляды. Но зато пришли и те, кого раньше в “ЛГ” не печатали.

– Вот вы повторяете “мы”… “Мы” – это кто? Главный редактор, или группа людей, которые с ним во всем согласны?

Или все же – не во всем? – вернулся я к теме: кем и как формируется редакционная политика его газеты.

– Мы – это коллектив. Естественно, я пришел со своей программой. Но эта программа была радостно воспринята всеми сотрудниками, за исключением нескольких человек, которым настолько дороги их либеральные ценности, что они ушли, а коллектив давно уже устал от огромного информационного духовного массива, который определял – то, что можно, и то, что нельзя. От этого мы отказались. И у газеты сразу пошел вверх тираж, и материальное наше положение улучшилось.

– То есть газета одновременно может быть и для левых, и для правых? – спросил я Полякова. – Так, кто же он сегодня, ваш читатель?

– Наша газета ни для кого! Наша задача дать читателю, по возможности, объективную и полную картину.

И еще я спросил Полякова:

– Название “Литературная” все же обязывает – мне показалось, что собственно литература, во всяком случае, в тех выпусках, что я успел посмотреть, занимает, ну, процентов тридцать… Остальное же – общественные и политические тексты, полемические, так что же, “ЛГ” сегодня – как и “Московский комсомолец”, “Комсомольская правда” – просто сохраняемый бренд?