Брачная афера Ривотта Мадсона

Остановилась перевести дух у знакомой двери. К сбившемуся дыханию прибавилось волнение — в прошлый раз Ривотт не пустил ее дальше прихожей. Может, и сегодня не особо жаждет видеть ее в этих стенах, а позвал просто для порядка? Махнула рукой: разберется по ходу дела. Прикусила губу и громко постучала.

Ривотт открыл не сразу. Долго щелкал замком и, кажется, ругался вполголоса. Гортензия успела проверить, в порядке ли ее платье и на месте ли шляпка. Прекрасно видела, что нравится мужу, и страшно хотела привлекать и дальше. Его внимание льстило, а ласки заставляли поверить, что даже для такой, как она, не все кончено. Таяла в его руках, теряла разум от прикосновений губ и все чаще ловила себя на желании продолжить. Позволить мужу зайти чуть дальше поцелуев. Хотя бы попробовать, получится ли. Выяснить, что победит: страх из прошлого или древнее как мир желание.

Наконец дверь распахнулась и Ривотт, неловко улыбаясь, поздоровался и пропустил супругу внутрь помещения. Выглядел бледным и замученным, но в остальном не отличался от себя обычного.

— Левая рука плохо подчиняется, — попытался оправдаться он, закрывая дверь и тут же привлекая Гортензию к себе. — Но обнять тебя могу…

— Как ты? — посмотрела в его глаза и осторожно чмокнула в губы. — Что случилось?

Вернул поцелуй и погладил по щеке, на ходу снимая с жены шляпку и кидая ее на стоящую у двери тумбу.

— Не сумел обогнать Красавчика. Сам виноват, надо было заходить с другой стороны. Красавчик прижарил Ветра хвостом, тот испугался и избавился от меня. А потом Колючка нежно пихнул меня лапой. Побаливает бок и левая рука, но, в общем-то, я легко отделался, — улыбнулся и еще раз бегло коснулся ее губ. — Твой муж везунчик.

Гортензия покачала головой и уткнулась носом в его плечо. Закрыла глаза. Было что-то до одури волшебное в его запахе. От сандала с горьковатой ноткой становилось спокойнее и теплее.

— Конечно, везунчик, — усмехнулась она. — Иначе бы ему не досталось такой замечательной жены…

— Разувайся, — невозмутимо приказал Ривотт. — Выпьем чаю. Слуг у меня нет, но воду я только что согрел. Если поискать, найдется что-нибудь сладкое. Домой потопаем к вечеру. Все равно на дракодром завтра после обеда.

Гортензия отстранилась от него и послушно сняла ботинки. Покачала головой. Никогда еще ее не просили разуться в гостях. Обычно проходила так.

— Тебе помешала моя обувь? — полюбопытствовала скорее для поддержания беседы, чем действительно интересуясь причинами.

— Хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома, — спокойно пояснил Ривотт, снова заключая ее в объятья. — Люблю наблюдать, как ты сидишь на диванчике в гостиной, поджав ноги, — перешел на шепот: — Хочу, чтобы и у меня ты сидела так же…

Гортензия улыбнулась. Его слова звучали как признание в любви: нежно и горячо.

— Если займешь неспешной приятной беседой, то, конечно, посижу, — скользнула руками, обнимая мужа и прижимаясь к нему так крепко, как могла.

— Непременно займу, — едва слышно ответил Ривотт. Приподнял ее лицо за подбородок и решительно, но нежно коснулся рта жены основательным поцелуем.

Сдалась без боя. Открылась ставшей привычной ласке. Ответила сладким губам и бесстыдному языку. Расслабилась и забыла обо всем в крепких объятьях. Ривотт не сдерживался. Терзал поцелуями, гладил умелыми руками, и Теззи совсем потеряла разум. Она еще успела заметить, что они перешли из прихожей в комнату, а потом снова утонула в его горячих прикосновениях. Закатывала глаза, стонала, сходила с ума от неги. Ровно до того момента, пока не почувствовала, как муж, ловко орудуя одной рукой, расстегивает пуговицы на спинке платья.

Отстранилась и пристально посмотрела на разгоряченного мужчину. Хотелось продолжения до томительной тяжести внизу живота и колючего зуда в груди, но мысли о «завтра» охлаждали пыл. Стоило только подумать про дар, перехватывало дыхание и по телу растекался шершавый холодок. Ривотт работает с ящерами, кто может поручиться, что муж не воспользуется выпавшей возможностью? Меньше всего Теззи вновь хотелось в давний кошмар. За два года, что Патраки не прикасались к ней, она почти забыла страх перед постелью, но боль от отдачи постоянно приходила в жутких снах. Ужас расплаты за дар давно и прочно занял место положенного на супружеском ложе удовольствия.

— Верь мне, — прошептал муж, отвлекаясь от пуговиц и нежно поглаживая ее затылок. — У тебя не будет повода сожалеть…

Снова привлек к себе и пробежался губами по лицу: глазам, щекам, носу. Потом спустился к шее и, отклонив воротник платья, принялся хозяйничать где-то у яремной впадины. Теззи протяжно вздохнула: как же сладко! И не думала никогда, что с мужчиной может быть так.

— Я хочу видеть твое лицо, — сдалась она, позволяя Ривотту снова заняться пуговицами. — Хочу знать, что со мной именно ты…

— Никому не отдам, — прерывисто прошептал он, наконец избавляя жену от платья и без всякого стеснения запуская руки ей под рубаху.