Брайтон-Бич опера

— Эта проблема решается гораздо проще, — говорит Эдуард. — Вот вы напрасно обиделись на меня тогда, чуть ли не драться полезли и договорить мне нe дали. A ведь негативное влияние планет можно довольно легко нейтрализовать. Например, при помощи драгоценных камней. Вам как типичному Овну очень могут пригодиться гелиотроп, яшма и особенно аквамарин, который связан с разоблачением обманов и усиливает привлекательность своего хозяина в глазах противоположного пола. Максимальной силой обладают индийские разновидности цвета морской волны. ещё есть хороший камень — авантюрин. Многие астрологи его совершенно неправильно понимают, считая, что он связан с штулерством и, кстати, в пандан к нашему сегодняшнему разговору, с игрой на бирже. Но на самом деле авантюрин связан не столько с игрой, сколько с чистой, возвышенной любовью. Такой любовью, о которой мы в прошлый раз говорили. Этот камень носил Дон Жуан, потому что он обостряет всё эмоции и может расположить к вам сердце вашей возлюбленной. С укреплением семьи связаны также амазонит и сардоникс. Категорически противопоказан вам гиацинт — камень несчастной любви. Так что, если вы решите всё-таки побороться со своим гороскопом, позвоните мне. У меня есть один знакомый — он прекрасный ювелир и может достать даже самые редкие камни по весьма доступной цене.

— А вот у вас какие красивые перстни, — говорю я. — Что это? Один я узнаю. Бриллиант вроде, но с какими-то черными вкраплениями. А остальные — это что?

— Александрит и змеевик, — говорит Эдуард так, как будто для кого-то из нас эти названия что-то означают.

Когда вечером усталая Татьяна возвращается с работы, я пересказываю ей всё услышанное днем от Эдуарда и Стива и говорю, чтобы она не расстраивалась из-за котлет, потому что скоро мы очень разбогатеем. Володя уже столько заработал на акциях «UComm», цена на которые за последние несколько дней поднялась до двадцати трёх долларов, что заказал Эдуарду полные гороскопы двадцати компаний, а также всех ведущих биржевых индексов. На их понижение или повышение, оказывается, тоже можно играть, причём очень даже легко. Он также открыл счет в конторе, где работает Стив, пообещавиий ему огромную маржу под совсем смешные, как он выразился, проценты, проверку Эдуардовых прогнозов экономическими и бухгалтерскими показателями, а также доступ к информации, которая предоставлястся только брокерам и позволяет опередить остальных игроков — даже самых крупных.

Татьяна выслушивает меня очень внимательно, нисколько не жалуясь на то, что после трудового дня ей приходится вместо полноценного ужина довольствоваться чаем с бутербродами, и говорит:

— А всё-таки хорошо, что у нас денег нет, правда?

— Так ведь скоро будут деньги, причём очень много, — говорю я. — Если бы мы тогда «UComm» по шестнадцать долларов купили…

— На что бы мы его купили?

— Можно одолжить у кого-нибудь, — говорю я.

— Не надо, — говорит Татьяна. — Давай лучше знаешь как сделаем? Ты всё рекомендации Эдуарда занеси в компьютер и последи за этими компаниями месяц-другой. Посмотрим, насколько точно он всё предсказал. А Володиной Ларисе я сама позвоню.

— Зачем? — говорю я.

— Скажу ей, чтобы он то же самое сделал, — говорит Татьяна. — Некуда торопиться.

— Поздно уже, — говорю я.

— Почему поздно? Полдесятого всего.

— Не в этом смысле, — говорю я. — Володька на прошлой неделе ещё на рефинансирование дома подал, и кредитную линию ему открыли на пятьдесят тысяч. Как старому клиенту. Он очень гордится тем, что, несмотря на всё его неудачи последних лет, ему удалось сохранить хорошую кредитную историю.

— Кошмар, — говорит Татьяна. — Но я всё равно позвоню.

— Позвонить можно, конечно, — говорю я. — Ho это вряд ли что-то изменит. Да и вообще, ты уверена в том, что ты права?

Татьяна ничего не отвечает, а просто уходит в свою комнату. Через несколько минут оттуда раздается её голос:

— Миленький, иди сюда, я тебе полработы покажу.

Я захожу к ней и замираю при виде почти что готовой картины. На ней изображена залитая утренним светом комната, свеча на подоконнике, лампа с абажуром и ещё несколько свечей на пыльном трюмо, тяжелые шторы, покрытый красной скатертью стол. За столом сидит одетая в домашний халат старая обезьяна-шимпанзе. В одной руке у нее чашка с чаем, в другой — кусочек торта. Перед ней корзинка с фруктами и блюдечко с нарезанным на ломтики яблоком. Обезьяна смотрит на стоящий напротив нее по другую сторону стола пустой стул — или мимо него — и думает о чем-то своем. Может быть, о том, кто когда-то сидел за этим столом вместе с ней и кого больше нет, а может, и о чем-то совсем другом, совершенно постороннем, никак с её одиночеством не связанном.

— Ну как? — говорит Татьяна. — Понимаешь?

Ответить я не успеваю, потому что в этот момент звонит телефон.

После краткого «алло» Татьяна замолкает на несколько минут, потом говорит: «Да, да, конечно», кладет трубку и поворачивается ко мне.

— Это Даша. Она заедет сейчас. Ты не возражаешь?

— Нет, — говорю я. — Случилось что-нибудь?