Брайтон-Бич опера

— Ты что? — говорит Надя. — Я и не представляла себе никогда, что на свете столько мужиков клёвых бесхозными ходят. Вот этот ещё, например: «Если тебе невыносимо жить с теми, с кем живешь, но у тебя хороший характер и ты здоровая, 20—40 лет и хочешь надежно устроить свою жизнь с добрым, любящим, заботливым и намного старше, как примерно твой папа, то звони». А вот ещё один: «Ты симпатичная и абаяшка (так через «а» и написано), 20—35 лет, стройненькая, здоровенькая, не работающая и, желательно, с ребеночком, а я — лысый, с животиком и слегка перезрелый, ио тоже, как и ты, заботливый, преданный, сексуальный и одинокий. Давай создадим семыо. Абаяшка, абаяшка, позвони скорее Сашке». Жалко, что у меня уже есть семья, а то я и сама позвонила бы. А ещё лучше этому: «Раб любви ищет жену — рабыню на всю жизнь, которой, как воздух, нужен предмет обожания. Добрую, 30—40 лет, преданную, живущую интересами господина своего. Конечно, я понимаю, что именно такие женщины все уже замужем, но я всё-таки надеюсь на чудо. Пожалуйста, не беспокойтесь, если вы не соответствуете всем этим критериям. Сам я с Израиля. Вдовец, заботливый, преданный. Генетически запрограммированный для счастливой семьи на всю жизнь». Соблазнительно звучит?

— Очень, — говорит Алёна.

— А это что такое? Это уже вообще ни в какие ворота не лезет, — говорит Надя и продолжает читать: — «Меня зовут Женя. Мне 11 лет. Я из России. Я знаю, Америка великая и богатая страна. Возможно, в ней найдётся хороший человек и поможет мне купить хороший компьютер. Отзовитесь». Да тут сплошной детский сад пошёл. «Очень приятный 20-летний парень ищет учительницу секса. Чтобы научила, как правильно надо любить женщину/девушку, но не на словах. Заплачу! (Восклицательный знак.) Нужно срочно!!! (Три восклицательных знака.) Ничего не важно!! (Два восклицательных знака.) Только женский пол, пожалуйста!!! Три восклицательных знака и точка наконец. Не хочешь заняться обучением подрастающего поколения?

— Нет пока, — говорит Алёна.

— Ну, тогда, может, этот подойдёт, — говорит Надя. — «42/6/220, женат, ищу подругу на стороне. Понимания и жалости не надо. Только хорошее время и секс». Или это: «Если тебе хочется редких и тёплых встреч, позвони, и я тебе это устрою». Может, нозвонишь?

— Надь, правда, надоело уже, — говорит Алёна.

— Ладно, мы уже почти до конца добрались, — говорит Надя. — Вот этого никак нельзя пронустить: «Маленький, толстый и лысый, с убогим впутренним миром, влачащий нищенскос существование и ничего не способный изменить к лучшему, ищет женщину неонисуемой красоты для встреч за её счёт и на её территории. Женат. Есть дети — вымогатели. Постоянно просят денег. Собственной жены боится панически, потому что она больно дерётся чем попало». Ну, и ещё парочку на закуску. «Привет всем девочкам! Я хочу познакомиться с хорошей, небогатой девушкой от 22 до 30 лет. С девушкой без комплексов, которой нужны не деньги, а хороший человек. Сам я небогат, рост 180, вес 80, глаза карие. Просьба звонить всем, кому это нужно. Без посредников».

— Знаете, — говорит Татьяна, — а ведь это совершенно не смешно на самом деле. Ведь для кого-то всё это не шутки.

— Да, для меня, например, — говорит Алик. — Про меня-то вы, кажется, забыли.

— Ты что, вообще серьёзно всё это, что ли? — говорю я.

— Абсолютно, — говорит Алик.

— А Милка как же? — говорю я.

— Ну что Милка? — говорит Алик. — Она свое счастье нашла вроде. А мне что теперь делать? Ну, не могу я один, понимаешь?

— Понимаю, — говорю я. — Но тогда, я думаю, тебе надо самому объявление дать.

— И что будет?

— Не знаю, — говорю я. — Может, и ничего не будет. А может, позвонит какая-нибудь женщина нормальная. У которой тоже никого найти не получается. И которая тоже одна никак не может.

— Что же, телефон свой давать? — говорит Алик. — Начнут звонить маньячки всякие. Поклонницы эзотерической любви.

— Не давай телефон, — говорю я. — Дай мыло.

— И мочалку, — говорит Татьяна.

— Нет, это так электронная почта на компьютерном жаргоне называется, — объясняет ей Алик.

— Ну, тогда действительно дай мыло, — говорит Татьяна. — Напиши что-нибудь нейтральное. Только возраст, рост, вес, цвет волос, глаз и какую женщину ты ищешь.

— Какую-какую? — говорит Алик. — Да любую.

— Что, совсем без разницы? — говорит Алёна.

— Совсем, — говорит Алик.

— Это правильно, — говорит Надя. — Это по-нашему. Если любви всё равно нет, то какая тогда, спрашивается, разница?

— Знаете что? — говорит Алик. — Любовь, как известно, приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Котлетки-то ещё остались у нас?

— Остались, остались, — говорит Татьяна.

— Ну что ж, может, тогда и накатим ещё? — говорит Алик.

— Можно, — говорю я.

— За любовь, — говорит Алёна.

— За вторую половинку, — говорит Татьяна.

— Неполную только, — говорит Надя.

— Тебе наливать неполную, что ли? — говорит Алик, который как раз занялся распределением оставшейся водки.

— Нет, за половинку неполную, — говорит Надя. — В смысле худую.

— Худую — в смысле плохую? — говорит Алёна.

— Нет, — говорит Надя. — В смысле хорошую, но неполную.