Брак на заказ

Во рту стало горько, а на душе противно, словно я только что поняла — она всё это время хранила нечто гнилое внутри.

— Ты тоже работаешь на Кровеля?! — всё же выдавила я, но на последнем слове голос сорвался.

В груди теплилась надежда, что он покрутит пальцем у виска и скажет, что я ненормальная, раз могла такое о нём подумать. Но Хайраш обернулся и посмотрел мне в глаза.

Этим было всё сказано. Одним этим виноватым взглядом…

— Как давно? — словно неживая, спросила я.

Получилось как-то сипло, будто мне наступили на горло. На глаза просились слёзы, и стоило немалых усилий не дать им волю и не разрыдаться, как истеричная институтка.

— Как давно ты предал меня, Хайр-раш? — на последнем слоге голос всё же сорвался, и я судорожно перевела дыхание, чтобы взять себя в руки.

— Как узко ты мыслишь! — прошипел в ответ Раш. — Если работал на советника короля, значит, сдал всех с потрохами. Так получается?

Я наградила Хайраша таким взглядом, что в пору возгораться. Но он лишь скрипнул зубами и сузил глаза, прежде чем добить меня одной фразой:

— Я это делал для нас же. И тётя Роза меня в этом поддерживала.

Проклятье. Наверное, в этот момент я не хлопнулась со стула только потому, что у него была спинка и подлокотники. И тётя Роза? Или он лжёт? Бездна!

— Не делай такое лицо, — вытащил Раш из портсигара ещё одну папиросу и тут же закурил. — Около трёх лет тому, помнишь, когда тётя Роза была вдовой с сыном? Ну, когда мы обчистили поместье святого отца. Столько золота мне с тех пор не приходилось видеть.

Да, я помнила то дельце. Как и то, что весь улов у нас куда-то подевался в один миг, а тётя Роза так и не пояснила, что случилось и почему мы на три месяца смылись на острова, и возвращаться она не горела желанием.

— И?

— Да дело в том, что и двух дней не прошло, как нас зажали в узком переулке и попросили на аудиенцию к его сиятельству Ирвину Кровелю. Понимаешь же, что отказать мы не могли?

Я-то понимала, но легче мне от этого не было.

— И что он от вас хотел?

— Ну для начала вернуть имущество его святейшества, — вот и выяснили, куда девалось золотишко, — а вторая его просьба была — информация в обмен на неприкосновенность. Я собирал новости городского дна и доносил их доверенному человеку мистера Кровеля, а он позволял нам жить и работать, правда, не переступая дозволенных границ.

Вот, значит, как… стучал на своих. Пусть даже на благо семьи работал, но от этого настроение не лучше. И даже напутствие тёти Розы о том, что мелкое ворьё и головорезы городских трущоб нам никогда не были и не будут своими, паршивенькое ощущение в душе не развеивало.

— И что ты рассказывал? На меня тоже постукивал? — спросила я, несколько успокоившись.

— На тебя не постукивал. Только раз упомянул о том, что ты взяла заказ в участке. К слову, это очень развеселило доверенного человека советника. Он говорил, что с удовольствием понаблюдает за тобой…

— И ты мне ни слова не сказал? — не скрывая горечи, спросила я.

— Я тебе не мог ничего сказать — это первое условие нашего с ним сотрудничества. Даже тётя Роза ни словом не обмолвилась. И даже ты ничего не знала. Она говорила, что так тебя убережёт. По крайней мере, попытается. Чем меньше знает человек, тем меньше он сможет рассказать. Даже менталисты из тебя ничего не вытянут, если ты банально ничего не будешь знать.

Справедливо, но ни капли не убедительно.

— Кто тот человек, что шпионит в участке на советника?

— Оливия, я тебя прошу, брось это. Давай сбежим на острова, заляжем в гамаки… или куда скажешь, туда и уедем. Не порталом, так кораблем или с торговым караваном…

— А как я могу быть теперь уверена, что ты меня и там не предашь? — спросила я так, что Хайраш поперхнулся заготовленными словами и сказал короткое:

— Я тебя не предавал.

— Может быть… но я больше никогда не смогу быть уверена абсолютно. Всегда будет грызть маленький червячок сомнения, — я перевела дыхание и снова вернула всё внимание драгоценностям.

Наверное, обойдусь чем-то очень недорогим. Иначе моя легенда о бедной сиротке лопнет, так и не надувшись как следует. Хотя, полагаю, она и так лопнет.

— Лив… — начал Хайраш.

— У меня сегодня важный вечер. Оставь меня, пожалуйста. Мне нужно собраться с мыслями и с силами.

И если Раш и хотел ещё что-то сказать — то не решился продолжать этот разговор. Просто молча встал и вышел.

И только когда я осталась наедине с собой — позволила себе несколько минут слабости и эмоций. Выплеснула всё своё разочарование, боль, горечь, вложив их в витиеватые ругательства, разбитую пепельницу и пару слезинок… И уже через пять минут снова сидела перед зеркалом, накладывая пудру и румяна, мило улыбаясь смотревшей на меня из зазеркалья девушке с глазами побитой собаки и искусственной улыбкой.

Сейчас — ужин в доме Стоунов, потом…

А потом я буду плакать и решать, что мне делать дальше.

ГЛАВА 25

— Добрый вечер, дорогая Оливия! — расплылась в улыбке голодной гарпии миссис Стоун.