Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Великой княгине представлялся глава со знатнейшими купцами. «Не хотите ли видеть мою дочь?» – изволила она спросить. «Мы не смели, – отвечал Куманин, – о сем просить ваше императорское высочество, желаем удостоиться счастия сего». Все стали подходить к ручке. После первого купца с бородою она от непривычки, думая, что он ее замарает, начала поглядывать на ручку, вертеть ее и обтираться, потом привыкла и одного купца взяла за бороду. Великая княгиня покачала головой, говоря: «Это нехорошо, так не делают!» Тогда малютка нагнулась и поцеловала купца в лоб, как будто прося у него прощения. Купцы в восхищении от милостивого приема великой княгини. Один из них сказал громко в передней, выходя оттуда: «Против таких-то ангелов наши бояре и князья восставать осмелились! Тож, подлинно, князья отличились, нечего сказать!» Это передавал мне Девиер, которому рассказывал один из купцов, бывший на этой аудиенции.

Александр. Москва, 17 апреля 1826 года

Очень мы рады, что князь Сергей Иванович будет сюда; станем его встречать, как подобает встречать человека, везущего корону императорскую. Кажется, он чудно округлил свои дела: 7000 рублей жалованья в год – отличная вещь, по крайней мере у нас здесь, в Москве. Можно тянуться кое-как.

Вяземский приехал из Остафьева грустен и по сыне, и по Карамзине. Я ему сообщил, что ты пишешь о сем последнем, он его серьезно любит. Кстати, вот записка от Вяземского. Его неотступно просит генерал Кнорринг, служащий у цесаревича, о родственнике своем, прекрасном человеке, у коего большая семья. Я прочитал письмо генерала; он говорит: «Я бы обратился к господину Булгакову, о котором сказывают мне столько хорошего, но не имею чести его знать», – и проч. Нельзя ли дело это устроить? Вяземский говорит, что дело это тебе уже известно через Тургенева.

Александр. Москва, 21 апреля 1826 года

Вчера был я у Новосильцева; он сказал, что брат ему пишет, что имения, деньги и все, что было назначено на построение Воробьевского храма, отбирается от Витберга и отдается принцу Виртембергскому, для сооружения предположенного Петром Великим. Это можно было предвидеть, вещь была несбыточная. Покойному государю, начав, неловко было оставить предприятие, а Витберг напоминает армянина, который взялся любимого сына какого-то шаха выучить говорить, с тем, что ежели не выучит в 30 лет, то отрубят ему голову. Как можешь ты брать это на себя? – А вот как: через 30 лет умрет или шах, или сын, или я, а между тем плата идет мне большая. Я полагаю, что церковь, хотя и не колоссальную, все-таки выстроят, для исполнения обета императора покойного и в память незабвенного 1812 года.

Александр. Москва, 23 апреля 1826 года

Едем с женой к графине Вязмитиновой; звала обедать, да нельзя: отозваны мы к Хрущовым, богачам, на Пречистенку; вообрази, что у них готовят обед на 260 человек. Гулянье едет мимо их окон, а оттуда к тестю на вечер, тут же, на Пречистенке. Время у нас удивительное: 26 градусов жару на солнце, все распускаются на березках листья, все это преждевременно. Боюсь, как грянет снег или мороз (а это и в мае бывает), так все пропадет.

Александр. Москва, 24 апреля 1826 года

Весть о Карамзине очень нас всех обрадовала, особливо Вяземского. Ай да государь наш! Сохраня здоровье Карамзина, он заслужит благодарность всей России за 11-й, 12-й и все следующие тома российской истории, а фрегат этот соделается пером, коим историограф будет писать. Италия будет бумага, а Средиземное море, видно, чернилами. Не скоро же он их испишет! Вот какой вздор тебе пишу. Стало, что нечего говорить; да и подлинно так. Говорят, что Шепелева дом нанимают для Девоншира за 65 тысяч на время коронации. Ну, уж тут есть, где праздник дать.

Александр. Москва, 26 апреля 1826 года

Благодарю тебя за подарки, две медали и рисунок памятника, который имеет быть сооружен в Крыму для князя Потемкина. Полагаю, что все это для меня, ибо письма при посылке не было. Вот так-то вознаграждаются заслуги! Пожарскому поставлен монумент через 200 лет, а Потемкину – через 40; но они все-таки свое возьмут. Рисунок хорош, только схоже ли изображение князя? Он был благодетель батюшки, который помог ему заслужить памятник сей, особенно в отношении к приобретению Крыма. Поэтому должны мы с удовольствием смотреть на сооружение сие. Я чаю, старухе Браницкой очень будет это приятно. Где же будет он поставлен?

Александр. Москва, 28 апреля 1826 года