Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Ты смеялся, получив, после приезда уже государя, официальное от нас уведомление о перемене маршрута; и мы бы могли посмеяться, получив, также после приезда сюда, твое извещение о первом дне московского пребывания. Я, однако же, послал его князю.

Сожалею, что не нашлось духовной Рушковского в Воспитательном доме, тем более, что кажется по всему, что она где-нибудь да находится. Может быть, кому он ее вверил, и того нет на свете, ибо это, по словам его англичанки, было уже несколько лет назад. Видно, на то воля Божия; теперь надобно все отослать, как предписано.

Константин. С.-Петербург, 30 сентября 1832 года

Бенкендорф писал князю, что только в Вышнем Волочке государь был недоволен: дали дурных лошадей, и смотритель вовсе не старателен. Будем о сем писать Трубецкому. Сердечно жаль, что хоть только на одном пункте, да было бурно, и еще в городе. Надобно будет погонять Жидкова.

Французский посол откланялся государю, едет на днях. Пальмштерн также отправляется в отпуск.

Константин. С.-Петербург, 5 октября 1832 года

Здесь есть несчастнейший грек Ризо, служивший при Екатерине майором. Он имел капитал более 100 тысяч, но по банкротству Полизия и других все потерял, так что насущного хлеба не имеет. Я ему собрал 350 рублей. Не можете ли и вы такое же сделать благодеяние семидесятилетнему старику? Иван Васильевич его знает и, верно, не откажется ему благодетельствовать и также собрать у своих знакомых, из коих многие его знают. Он весьма жалок. Это будет истинно христианское дело.

Константин. С.-Петербург, 10 октября 1832 года

Костя сам тебе опишет свое представление вчера великому князю, а потом государю. Теперь все кончено, и он уже настоящий школьник. Дай Бог в добрый час! Завтра он вступает.

Государь приказал еще две станции устроить на Московском тракте, когда шоссе будет кончено. Одну – между Медным и Торжком в деревне Миронеж, а другую – между Торжком и Выдропуском в деревне Будове. Тут теперь станции очень длинные.

Константин. С.-Петербург, 14 октября 1832 года

Вчера, по обыкновению, собралось к нам несколько человек. Жена целый день пролежала и прострадала от ужасной боли: у нее нервический ревматизм; стало, я один ухаживал за гостями, в числе коих был и князь Петр Михайлович. Вдруг за ним прислали из дворца, а около одиннадцати часов пушечные выстрелы из крепости возвестили благополучное разрешение от бремени государыни императрицы. Мы ну считать выстрелы, кои более и более продолжались; между тем послал я с Дмитрием Волконским почтальона узнать, что Бог даровал России? Почтальон прискакал с известием, что родился великий князь и назван Михаилом. Ну, слава Богу, у всех сердце отошло, все успокоились, ибо сей год много слышно о не совсем благополучных родах.

Старуха Вяземская так вчера была плоха, что ежеминутно ожидали ее конца.

Константин. С.-Петербург, 25 октября 1832 года

Вчера обед у Голицыных был хорош, только длинен, как всегда свадебные бывают, а Голицын еще звал на обед же завтра брата молодого, он же и посаженый отец. Я сидел возле Толстой, племянницы вашей княгини Хованской, которую видал я красавицей у покойного князя Василия Алексеевича. Много с ней говорил о Москве и о мадам Кросс, которую она называет своей маменькою. О вечерних гостях вот список, а от молодой – карточку. Ну, столько набралось, насилу рассадили. Мы с Сашкой вдвоем хозяйничали. Он очень внимателен ко всем, отчего его любят. Как разъехались все, Панкратьеву захотелось есть, принесли холодного жаркого, тут еще остались наш Норов и Икскуль, да и проболтали о Грузии до половины третьего часа.

Вчера послал тебе от Вяземской пакет. Если будет часто такие посылать, то немного от нее казна получит дохода. Ее обокрали между Тосной и Ижорою. После нашли сундук во рву с разбросанными бумагами и книгами, но прочее еще не отыскано. В одну ночь между этими станциями, кроме нее, еще у двоих отрезали сзади сундуки. Я писал к губернатору.

Константин. С.-Петербург, 28 октября 1832 года

Прежде всего обрадую тебя известием, что князь Вяземский назначен вице-директором Департамента внешней торговли. Тут положены двое: один – Ореус, а другой – будет князь Петр Андреевич. Я очень за него рад.

Надобно по почтовой части заводить все полезное. Здесь тебе Прянишников показывал наш порядок в разноске писем. С некоторого времени велел я сделать два штемпеля, утренний и вечерний, и образовал часть эту иначе; я бы советовал и тебе то же перенять для Москвы, для чего и посылаю тебе все бумаги, до сего устройства касающиеся.

Худо, что по мостовой дороге шалят, даже и около Москвы, в Черной Грязи и в Москве, где обокраден транспорт велосиферов [поспешных дилижансов]. Плохо, видно, смотрели губернаторы.

Константин. С.-Петербург, 1 ноября 1832 года