Братья Дуровы

стка. В канцелярии сидели секретарь, два-три молодых писца и сам

надзиратель — гроза местных жителей.

—       Что надо? — гаркнул надзиратель.

Пробежав глазами протянутую афишу, потребовал:

—       Паспорта артистов!

Владимир вынул свой паспорт.

—       Всех артистов говорю!

—       Изложенное в афише исполняется мною одним...

—       Таких жуликов-шарлатанов не допускаю! — заорал полицей¬

ский.

—       А я повторяю, что все исполняю я! — вспыхнул Владимир.

—       Видал я таких... Ну, какой ты силач? Покажи-ка свою желез¬

ную челюсть?

Владимир подошел к покрытому зеленым сукном столу и... под¬

нял его зубами в воздух.

Надзиратель, секретарь и писцы замерли от удивления.

—       Черт возьми! Вот здорово! — восхитился надзиратель. И да¬

же переменил обращение.— А какие еще вы делаете фокусы?

—       Покажу, если дадите лист газетной бумаги.

Писцы бросились, подали газету. Владимир, как полагается на¬

стоящему фокуснику, развернул лист, показал, что в нем ничего не

спрятано, и, обернув вокруг своей руки, попросил не быть в претен¬

зии, если вдруг что-либо найдется. И тут же вытащил из газеты свой

стоптанный сапог.

Забыв всякую субординацию, писаря захлопали в ладоши, а над¬

зиратель пригласил сесть на стул и милостиво вымолвил:

—       Ну, а какой вы клоун и рассказчик, это мы убедимся уже в

клубе, в воскресенье.

Как счастлив был Владимир, что научился у балаганщиков не¬

сложному приему — ухватить зубами край стола и незаметно поды¬

мать его снизу ногой.

На представление в клубе были проданы все билеты. Полному

сбору содействовал слух, исходивший из полицейской канцелярии,

будто силач подымал стол, за которым восседал толстяк секретарь.

Публика с интересом следила за превращениями геркулеса Вла¬

димирова в куплетиста Володина и затем в фокусника Вольдемаро¬

ва. Перед последним номером программы Дуров поспешил взять у

кассира причитающуюся ему часть сбора и накинул поверх своего

обычного платья шутовской балахон. Под звуки разбитого рояля он

вышел на сцену. Сначала прочел смешной стишок. Нарисовал не¬

сколько забавных рож. В заключение обратился к публике:

—       Господа, прошу разрешения рассказать о том, что случилось

со мною в вашем гостеприимном городе.

—       Просим! — пробасил благосклонно настроенный надзиратель,

Рассказ оказался совсем коротким, но вызвал целую бушо. «Иду

я берегом пруда. Смотрю — толпится народ. Спрашиваю: «Что дела¬

ете, ребята?» — «Да вот стряслось у нас несчастье,— бьемся у воды

три часа и никак не можем вытащить».— «Кого, чего?» — спраши¬

ваю. «Надзиратель утонул...» — «Эх! помогу вам, ребята. Верный дам

совет». «Какой?» — спрашивают. «Покажите ему трехрублевку, он и

сам из воды вылезет».

Едва соло-клоун произнес последние слова, в зале поднялся не¬

вообразимый хохот. Надзиратель крикнул что-то грозное, но его сло¬

ва потонули в общем шуме. Что произошло далее, соло-клоун так и

не узнал. Пользуясь суматохой, он сдернул балахон, бросил его в

свой саквояж и выпрыгнул через окно во двор. На улице уговорил

проезжавшего мимо ломового возчика довести до первого полустанка.

Там он сел на поезд, отходивший в Москву.

«С этого дня я начинаю летосчисление своей политической са¬

тиры»,— написал много лет спустя в своих воспоминаниях заслу¬

женный артист республики Владимир Леонидович Дуров.

...Босой, с непокрытой головой Анатолий вышел на улицу. Пошел

куда глаза глядят. Долго бродил по закоулкам и задворкам, не зная,

что предпринять. А голод все более давал себя чувствовать. К вече¬

ру вовсе замучил. Хоть протягивай руку — проси милостыню, хри-

сторадничай!

Наконец добрел до вокзала и остановился у кабака. Дверь то и

дело открывалась, оттуда доносились гам, пьяная песнь.

Чего не заставит сделать голод! Анатолий широко распахнул

дверь, с порога сделал сальто-мортале, стал на руки и прошел на

середину зала вниз головой.

Толпа расступилась и в миг смолкла.

—       А вы, братцы, любите фокусы?

—       Уж не ты ли их собираешься показывать?

—       А хоть бы и я...

—       Ха-ха-ха!.. Ишь шустрый нашелся!

—       Ладно, принесите мне хлебного мякиша.

Половые принесли ломоть хлеба, из мякоти его Анатолий сделал

несколько шариков, а корку съел.

Немудрящие его фокусы с шариками привели в восторг половых.

Когда же он раскрыл секреты своих манипуляций, то окончательно

покорил зрителей.

—       Впрямь ты мастак! Может, что-нибудь еще умеешь проделы¬

вать?

—       Умею! Флик-фляк, сальто-мортале...

—       Что это такое? Ну-ка покажь.

Анатолий продемонстрировал свое акробатическое искусство. По¬