Братья Дуровы

—       Я буду иметь успех...

—       Прощайте! Некогда...

—       Вы, может, раздумаете? Я к вам наведаюсь...

Через некоторое время молодой клоун возобновил разговор с

Шуманом.

—       Ах, вы опять? — недовольно вымолвил директор.—Я занят

и говорить-то нам не о чем.

—       Дайте дебют!

—       Повторяю, у меня служат только настоящие артисты, а но¬

вичку делать нечего.

—       Перестать быть новичком — дело будущего.

—       Хорошо, подумаю...

Через неделю настойчивый клоун снова явился к Шуману.

—       Насчет дебюта? — встретил вопросом директор.

—       Да!

—       Мой цирк не балаган.

—       Когда же вы подумаете?

—       Как-нибудь в свободную минуту...

Это явно походило на издевательство.

В то же время крестный отец возобновил свои увещевания.

—       Оставь свои увлечения! Займись чем-нибудь серьезным. Про¬

шу тебя, как родного сына.

—       Ничего другого я делать не умею.

—       Научишься.

—       Ни к чему, кроме цирка, у меня сердце не лежит.

—       Шутовством век не проживешь, а ты уже человек семейный.

Безработица и настояния опекуна в конце концов возымели дей¬

ствие. «Русский клоун» решился пойти на жертву — стать учителем.

Три студента-репетитора начали срочно готовить его к экзамену

на учительское звание.

Осенью 1885 года в городе Можайске Московской губернии со¬

стоялось это событие. Анатолий Дуров получил диплом приходского

учителя, а после дополнительного экзамена в Москве — преподава¬

теля городского училища.

Захаров привычно «тряхнул» связями и устроил новоявленного

педагога в Богоявленское городское училище. Однако карьера его

на поприще народного просвещения длилась недолго. Уже через

педелю он явился к крестному отцу с повинной головой.

—       Простите меня, но дальше учительствовать я не в силах. Вот

вам на память мой диплом и... прощайте!

—       Вздор! Что ты вздумал?

—       Каждому кулику свое болото краше остальных болот.

—       Куда ты?

—       В цирк...

Бывший учитель снова явился к Шуману. На этот раз встреча

приняла неожиданный оборот.

—       Вы обещали в свободную минуту подумать насчет моего

дебюта...

—       Подумал...

—       Ну?

—       Стало ясно, что вы мне смертельно надоели.

—       Об этом и думать не стоило.

—       Так надоели, что я решил от вас отвязаться.

—       Покорно благодарю...

—       Ия решил дать вам пробу на репетиции.

—       Спасибо и за это. Когда можно предстать перед вашими

очами?

—       Хоть завтра!

На другой день Анатолий Дуров показал на манеже несколько

своих антре. Зрители — артисты труппы одобрили работу молодого

клоуна. И Шуман милостиво изрек:

—       Ну что ж... Изредка можно посмотреть ваши глупости. Дам

дебют. Однако знайте, если публике не понравится, то и за десять

рублей в месяц не найму.

Таким тяжелым путем удалось получить дебют в Москве.

Теперь необходимо было приготовить костюм, подходящий для

выступления перед взыскательной публикой. Оказалось это совсем

не простым делом. Ситцевый костюм, в котором кое-как можно было

показаться на арене в провинции, имел жалкий вид и теперь явно

не годился. Следовало во что бы то ни стало сделать новый костюм.

А в кошельке ни копейки!

Пришлось ревизовать сундуки с рухлядью на чердаке дома За¬

харова. Однако в них ничего подходящего не нашлось. Неужели

из-за костюма сорвется так дорого доставшийся дебют? В полном

отчаянии Дуров шарил глазами вокруг. Вдруг взгляд его упал на

шелковые гардины в гостиной крестного.

— Вот! — радостно воскликнул дебютант.

Гардины вмиг были сорваны, разрезаны, раскроены... Жена сши¬

ла из них костюм, который придавал нарядный, щегольской вид

артисту. Новинка тем более радовала глаз, что обычно клоуны

выступали в дешевых, сделанных из пестрого ситца балахонах, и

никто до той поры не помышлял о лучшем наряде.

Дебютантам всегда приходится преодолевать настороженность

публики. «Знаем мы эту начинающую молодежь. То ли вот...» —

искушенный зритель называет имя виденного им известного артиста

и с недоверием смотрит на новичка. Дебют Анатолия Дурова ослож¬

нялся еще тем, что московская публика привыкла видеть на арене

иностранных клоунов, нещадно коверкавших русский язык и более

всего полагавшихся на свои трюки, а также на звонкие «апачи».

Появление на арене молодого клоуна не в затасканном ситцевом

одеянии, а в ослепительно богатом, со сверкающими блестками

костюме, уже явилось сенсацией. Его чисто русская речь, умение

донести до слуха каждое слово, богатство интонаций было не мень¬

шей неожиданностью. Все замерли от изумления. Едва же клоун

сделал паузу, раздались приветственные аплодисменты. Следующие