Братская ГЭС

...И, вставши у подножья Братской ГЭС,
подумал я о Маяковском сразу,
как будто он костисто,
                         крупноглазо
в ее могучем облике воскрес.
Громадный,
            угловатый,
                        как плотина,
стоит он поперек любых неправд,
затруженно,
             клокочуще,
                          партийно
попискиванья
               грохотом поправ.
Я представляю,
                как бы он дубасил
всех прохиндеев
                  тяжестью строки
и как бы здесь,
                 тайгу шатая басом,
читал бы он
             строителям стихи.
К нему не подступиться
                         с меркой собственной,
но, ощущая боль и немоту,
могу представить все,
                         но Маяковского
в тридцать седьмом
                       представить не могу.
Что было б с ним,
                    когда б тот револьвер
не выстрелил?
                Когда б он жив остался?
Быть может, поразумнел!
                           Поправел?
Тому, что ненавидел,
                      все же сдался?
А может,
          он ушел бы мрачно в сторону,
молчал,
         зубами скрежеща,
                            вдали,
когда ночами где-то
                      в «черных воронах»
большевиков расстреливать везли?
Не верю!
          Несгибаемо,
                        тараняще
он встал бы и обрушил
                         вещий гром,
и, в мертвых ставший
                       «лучшим и талантливейшим»,
в живых -
           он был объявлен бы врагом.
Пусть до конца тот выстрел не разгадан,
в себя ли он стрелять нам дал пример?
Стреляет снова,
                  рокоча раскатом,
над веком
           вознесенный
                         револьвер -
тот револьвер,
                испытанный на прочность,
из прошлого,
              как будто с двух шагов,
стреляет в тупость,
                         в лицемерье,
                                       в пошлость:
в невыдуманных -
                 подлинных врагов.
Он учит против лжи,
                     все так же косной,
за дело революции стоять.
В нем нам оставил пули Маяковский,
чтобы стрелять,
                 стрелять,
                            стрелять,
                                       стрелять.

БАЛ ВЫПУСКНИКОВ