Читаем Братство Колокола. Секретное оружие СС полностью

В глубине почти первобытных, мрачных лесов, раскинувшихся среди холмов где-то на территории Германии, расположилась секретная база, которая представлялась внешнему миру старой охотничьей заимкой, примостившаяся на вершине холма. Называлась она просто X. Лишь две узкие извилистые дороги вели вверх к «Охотничьему замку» («Jagdschloss»), как его называли лесники и мелкие фермеры из находившейся неподалеку (8 километров) деревни… Прилегающий к базе лес был объявлен запретной зоной. На всем протяжении войны эта зона находилась под непосредственным контролем СС. Никто из посторонних в деревню не допускался. Всем ее жителям были выданы специальные паспорта с фотографиями, и с них взяли подписку о неразглашении тайны. На их глазах через деревню проезжали автобусы, заполненные людьми. Среди них изредка можно было увидеть женщин и очень часто мужчин в офицерской форме.

Поскольку в деревне была всего одна гостиница, «Zum Goldenen Ochsen» («К Золотому Быку»), иногда «Мерседесы» и «Опели» останавливались возле какой-нибудь лужайки, и их пассажиры закусывали на траве. Эти люди вели себя довольно странно. Все они брали с собой на ланч портфели, многие из которых своими размерами превосходили стандартные немецкие портфели…

Однажды эсэсовцы приказали местному бургомистру созвать жителей деревни. Офицер объявил им, что по соседству с Охотничьим замком создается филиал концлагеря для рабочих оборонного предприятия, которые будут заняты чрезвычайно важным делом. Никто не должен общаться с этими людьми и обо всех посторонних, как и обо всех странных происшествиях, необходимо сообщать в местную комендатуру СС… Спустя несколько дней через деревню поехали грузовики со всевозможным строительным оборудованием…

В скором времени изо дня в день стали раздаваться взрывы, эхо которых катилось по долине. Через несколько месяцев они прекратились. Снова поехали грузовики с крытыми брезентом прицепами, под охраной солдат. Это продолжалось несколько недель. По деревне ползли самые невероятные слухи.

Однажды ночью вся деревня была разбужена ужасным звуком, который начался с едва слышного жужжания. Люди поняли, что происходит что-то необычное. Они выбежали из домов и, к своему изумлению, увидели в направлении Охотничьего замка ярко освещенную «штуковину», парившую в воздухе. Затем звук стих так же внезапно, как и появился, свет поблек, и странная «штуковина» опустилась, скрывшись за верхушками деревьев, к немалому облегчению жителей деревни… После этого странные летательные аппараты, слегка отличавшиеся друг от друга, стали появляться группами. Сначала они медленно плыли по воздуху, но затем развивали фантастическую скорость, и за ними было невозможно уследить невооруженным глазом… Иногда, летя с большой скоростью, они издавали страшные звуки, напоминавшие сильные раскаты грома.

…Шли месяцы и годы, и однажды от Охотничьего замка по дорогам потянулись длинные колонны грузовиков. Не составляло особого труда догадаться, что они везли, ибо в небе появлялось все меньше и меньше «штуковин», а жизнь в лагере постепенно замирала. В один прекрасный день все работы прекратились, и эхо мощного взрыва снова прокатилось по долине, а над Охотничьим замком поднялся столб дыма. Спустя несколько недель туда пришли не встретившие сопротивления русские, грабя все, что попадалось им на пути. Едва ли они поняли, что в этих рукотворных, заваленных мусором пещерах со свисающими с потолка обрывками электрического кабеля, в этих казавшихся бесконечными залах со странными следами гари на полу вершилось одно из чудес света. Среди мусора можно было найти лишь бесполезные куски металла, гайки, болты, стальные стержни, резиновые покрышки и какое-то странное на вид и на ощупь клейкое сероватое вещество [301].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное