Братство Кольца

Глойн взглянул на него. — Если вы ничего не слышали, то, мы, пожалуй, пока не будем говорить об этом. Я думаю, мастер Эльронд вскоре созовет нас всех, и тогда все мы узнаем немало. А пока и без того найдется о чем потолковать.

Они проговорили до конца пира, однако Фродо больше слушал, чем говорил – новости из Шира, за исключением сведений о Кольце, казались мелкими и незначительными, в то время как Глойн мог многое рассказать о событиях на севере Диких земель. Фродо узнал, что Гримбеорн Старый, сын Беорна, правит множеством сильных людей, и в их земли от гор до Мерквуда не смеет сунуться ни волк, ни орк.

— Да, — кивнул Глойн, — если бы не люди Беорна, ходить из Дола в Ривенделл давно стало бы невозможно. Эти храбрецы держат открытыми для прохода Высокий перевал и брод Каррок. Но берут изрядную плату, — добавил он и покачал головой, — и, подобно старому Беорну, не любят гномов. Впрочем, им можно доверять, а это по нынешним временам немало. И нигде люди не относятся к нам так по-дружески, как в Доле. Прекрасный народ – люди Бэрда. Ими правит внук Бэрда Лучника, Бранд, сын Бэйна, сына Бэрда. Он могучий правитель, и сегодня его королевство простирается далеко на юг и восток от Эсгарота.

— А ваш собственный народ? — спросил Фродо.

— Можно рассказать много и хорошего, и плохого, — ответил Глойн, — но больше хорошего. До сих пор нам везло, хотя и нас коснулись последние печальные дни. Если вы в самом деле хотите узнать о нас, я с радостью перескажу вам новости. Только остановите меня, если утомитесь. Говорят, языки гномов, когда те рассказывают о своей работе, не знают устали.

И Глойн начал долгий рассказ о делах королевства гномов. Он наслаждался тем, что нашел такого вежливого и внимательного слушателя: Фродо не выказывал и следа усталости и не делал попыток сменить тему, хотя на самом деле вскоре запутался в незнакомых именах и названиях, которых никогда не слышал раньше. Впрочем, ему было интересно услышать, что Дайн все еще правит под Горой, хоть и состарился – ему минуло двести пятьдесят лет. Его все уважают, и он сказочно богат. Из десяти товарищей, уцелевших в битве Пяти Армий, семеро по-прежнему с ним: Двалин, Глойн, Дори, Нори, Бифур, Бофур и Бомбур. Бомбур так растолстел, что не может самостоятельно встать с дивана, и его поднимают шестеро молодых гномов.

— А что стало с Балином, Ори и Ойном? — спросил Фродо.

По лицу Глойна прошла тень. — Мы не знаем, — ответил он. — Я и прибыл сюда главным образом из-за Балина – просить совета у тех, кто живет в Ривенделле. Но давайте сегодня говорить о более веселых вещах!

И Глойн принялся рассказывать о делах своего народа, живописуя Фродо великие труды гномов в Доле и под Горой. — Мы хорошо поработали, — сказал он. — Но в обработке металла не можем тягаться с нашими отцами: многие из их секретов утрачены. Мы делаем добрые латы и острые мечи, но не можем изготовить кольчугу или лезвие, которые могли бы сравниться с теми, что ковали до прихода дракона. Только в рытье шахт и строительстве превзошли мы умельцев старины. Ах, Фродо, если бы вы видели каналы Дола, фонтаны и пруды! А дороги, вымощенные разноцветными каменьями! А залы и подземные улицы со сводами в виде деревьев! А террасы и башни на склонах Горы! Тогда бы вы убедились, что мы не сидели сложа руки.

— Обязательно погляжу, если смогу, — заметил Фродо. — То-то удивился бы Бильбо, увидав такие перемены в логове Дымогара!

Глойн посмотрел на Фродо и улыбнулся. — Вы очень любили Бильбо, правда? — спросил он.

— Да, — ответил Фродо. — Я хотел бы увидеть его больше, чем все башни и города мира.

Наконец пир закончился. Эльронд и Арвен встали и прошли через зал, и все в строгом порядке последовали за ними. Двери распахнулись, хозяева и гости пересекли широкий коридор и вышли в новый зал. Там не было столов, зато в большом очаге между резными столбами ярко пылал огонь.

Фродо обнаружил, что рядом с ним идет Гэндальф. — Это Зал Огня, — сказал колдун, — здесь ты услышишь много песен и рассказов, если не уснешь. Если не считать праздничных дней, этот зал всегда пуст, и сюда приходят те, кто хочет спокойно подумать в одиночестве. Круглый год здесь в камине горит огонь, но почти нет другого света.

Когда Эльронд вошел и направился к приготовленному для него креслу, эльфийские менестрели заиграли приятную музыку. Зал медленно заполнялся, и Фродо с радостью видел множество прекрасных лиц. Золотое пламя играло на них, мерцало в волосах. Внезапно Фродо заметил у огня темную фигурку. Кто-то сидел на стуле, прислонясь спиной к столбу. Рядом на полу стояла чашка и лежала краюшка. Фродо решил, что это больной (если только в Ривенделле могли быть больные), который не смог прийти на пир. Голова незнакомца была опущена на грудь – казалось, он спал; темный капюшон скрывал его лицо.

Эльронд подошел и встал рядом с молчаливой фигурой. — Просыпайтесь, сударик мой! — сказал он с улыбкой. Потом, повернувшись к Фродо, поманил его. — Наконец пришел час, которого вы так ждали, Фродо, — сказал он. — Вот друг, с которым вы давно не виделись.