— Интерьер будет создан исходя из ваших пожеланий, — ответила хозяйка на удивлённый взгляд паренька: — Заходите и обживайтесь.
— Ну… Я пойду, да? — Нерешительно потоптавшись, Сергей переступил через порог и обернувшись, начавший было зарастать проём замер, спросил: — Это… Сэр? Через три часа, да?
— Я всем вам напомню, — промурлыкал голос и продолжил, обращаясь уже только к нему: — Где бы вы хотели разместить вашу постель, юнга?
Заросшая дверь отсекла его, или их, от остальных, скрывая дальнейшие детали разговора.
— Прошу следовать дальше, — напоминая о своём существовании, световая полоса под их ногами ярко вспыхнула, но бежавшие по её поверхности волны остановили свой бег, стоило оставшейся троице сделать пару десятков шагов.
— Док, Лоск, — на противоположных стенах коридора появились два небольших овала желтого цвета. Не дожидаясь указаний голоса, врач, подойдя к одному из пятен, приложил к нему руку и стоило только проходу стать достаточно большим, шагнул внутрь.
— Где бы вы хотели разместить… — Послышался уже знакомый вопрос, как и прошлый раз, отсечённый заросшим проёмом.
— Я это, пойду, да? — Нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Лоск, стоило только Сэму кивнуть, едва ли не запрыгнул внутрь, оставляя командира в одиночестве, посреди неширокого коридора.
— Сэр? — От голоса невидимой дамы, он вздрогнул и покрутив головой в поисках источника звука, произнёс, обращаясь, как и Док, к потолку: — Да?
— Следуя вашей воле, я прошу вас пройти в рубку. Ваша каюта никуда не денется, кроме того, её интерьер, в отличии от кают членов вашего экипажа, уже готов.
— Готов? И кто же его для меня сделал? — Спросил Сэм, уже представляя ответ.
— Вы же и сделали, повелитель, — подтвердил его догадку голос: — Прошу вас, Божественный, приложить руку к стене — доступ в рубку разрешён, на данный момент только вам, господин. Полный доступ будет вам передан только после того, как вы прослушаете послание.
— Послание, — вздохнул в ответ Люциус, поднося ладонь к зажелтевшему на стене овалу: — Это когда…
— Когда вас посылают, — завершила хозяйка его фразу: — Это одна из ваших самых любимых шуток, повелитель. Помню, как вы, ею, поразили посла… Но я вновь забегаю вперёд, что делать, — притворно озабочено вздохнула невидимая собеседница: — За столько лет вместе… Ой… Умолкаю, повелитель.
— А ты меня не с кем не путаешь? — Покачав головой, пробормотал Сэм, переступая через комингс: — То Божественный, то Повелитель… Смотри, — погрозил он пальцем: — Я ведь и того, загордиться могу!
— Приветствую вас на мостике, капитан! — Ушла от ответа хозяйка: — Прошу Вас занять своё место.
Кресло, стоявшее по центру рубки, развернулось в его сторону и замерло, ожидая, когда капитан займёт своё место. Не спеша оказаться в его гостеприимных, и даже на глаз мягких, объятьях, Люциус прошёлся по рубке, разглядывая обстановку.
Помещение, а по-другому назвать эту комнату Сэм не мог, больше походила на прогулочную палубу или на зал, в котором гости, желая развеяться от скуки долгого перелёта могли бы бродить, любуясь звездами сквозь прозрачный перед и верх. Три кресла, расположенные перед широким и гладким подоконником лобового иллюминатора — одно из них как раз и было развёрнуто в его сторону, так же больше походили на массажёры, а не боевые рабочие места экипажа, да и сам этот гладкий подоконник больше соответствовал месту, куда бы могла усесться влюблённая парочка, чтобы любуясь рисунком созвездий предаваться мечтам о своём счастье.
— Хм… — Заложив большие пальцы за пояс, Сэм покачнулся на каблуках, продолжая выискивать взглядом хоть что-то, чтобы могло соответствовать его представлению Центрального Поста корабля: — И ты называешь это — рубкой? — Бросил он через плечо, презрительно сощурив глаза: — Тут разве что банкеты проводить. Шест посреди поставь, — махнул он рукой себе за спину: — Да девок сюда — тут им самое место.
— Прошу вас, господин, — добавив в голос просительных интонаций, повторила хозяйка: — Сядьте в кресло.
— Только ради тебя, — вздохнув, он уселся в кресло и оно, стоило ему только поставить ноги на небольшую пластинку внизу, развернулось к лобовому остеклению.
— Ну… Здравствуй, что ли, приятель! — Разнесшийся по рубке голос заставил Сэма вздрогнуть и вжаться в кресло, прикусив губу, чтобы не вскрикнуть — слишком хорошо он знал этот голос, хоть и не слишком часто ему доводилось слышать его со стороны.
— Узнал? Хе-хе-хе… Уверен — узнал и сейчас ломаешь голову откуда я взялся? Так?
— Эээ… М-да…
— Жаль я тебя не слышу и, тем более — не вижу, — вздохнул невидимый собеседник: — Увы, но это всего лишь запись. Но, раз ты меня слышишь — а то что это ты, я и не сомневаюсь — другого наша жестянка просто не пустила бы на борт. М-да… Я — это ты, Сэм. Ну а ты — это я. Как тебе такое, а? Чёрт! Всё бы отдал, лишь бы посмотреть на тебя сейчас. Эй, железка! — В голосе второго Сэма прорезались стальные ноты приказа: — Воды мне подай! Дай человеку в себя прийти.