Братство золотарей

Бабы остервенились чрезвычайно. Вливая квартет своих, тоже не хилых от природы голосов, в мощный звуковой поток своей начальницы, они дали понять сидевшим работягам о наступающих для них тяжелых временах.

Мужикам было бы все равно, если бы не злополучная необходимость несколько раз на дню брать ключи со стенда. И тут возникала тяжкая по своим последствиям, закавыка от которой не было спасения. Ключи, как подотчетное имущество, относились к ведению диспетчеров. А те, в свете произошедших событий, могли попортить немало крови своим вечным дерзителям. И это было бы еще терпимо, но самый главный контакт с обиженными диспетчерами грозил обернуться для бедолаг-слесарей полным фиаско. Раздача заявок, которые принимали диспетчера от населения, превращала их работу в извращенную лотерею. Оскорбленные донельзя, они теперь могли по своей прихоти, а то и просто от дурного настроения, посылать особо не приглянувшегося им слесаря на самые распоследние погибельные заявки во вверенном их заботам участке.

Последствия найденного в подвале тела продолжали расходиться кругами во времени. Втянутым в их орбиту работникам ДЭЗ’а они приносили одни неприятности. Это понимали, к несчастью, не только Стас и Виктор. Сидевшие вокруг них слесаря, угрюмыми взглядами словно говорили им: «Черт бы вас побрал с вашей расчлененкой!».

– Не боись, проскочим, – шепнул Стасу Виктор. Стас понял намек и кивнул головой. Витя, как всегда, и тут не остался в накладе. Его жена, Марина, была хорошим подспорьем для Витиных халтур и махинаций. Этот тандем чудненько притерся друг к другу. Диспетчер и слесарь-сантехник в одной команде – это была сила! Стас прекрасно понимал, что те заявки, на которые его брал Витя, были сущей каплей в море…

Разложив на всем пространстве квартиры одежду и обувь мужского ее поголовья, эксперт Василий Дмитриевич уже два часа тщательнейшим образом просматривал их на предмет обнаружения искомых улик. Стариков, стоя у него над душой, все больше терял терпение. Но Василий Дмитриевич, нимало не обращая внимания на ритуальные пляски капитана милиции Старикова, невозмутимо копался в разложенных предметах. Наконец, он собрал смоченные раствором ватные квачики, пинцетики. Сняв со лба квадратный окуляр с толстой линзой, он устало прогнул спину:

– Кажется, есть, вот тут, на подкладке куртки. В швах следы, похожие на следы крови, но какой и чьей, точно можно сказать в лаборатории.

– Хорошо, – качнул головой Стариков, – будем изымать… Надо спросить мамашу, стирала ли она чего-нибудь из этого.

Он прошел на кухню. Куркова сидела с безучастным видом, застыв взглядом на одной, видной только ей точке. Стариков задал ей вопрос. Куркова, оставаясь в той же позе и с тем же выражением на лице, будто вместо нее перед ним находилась пустая картонная оболочка с намалеванным изображением, даже не шевельнулась. Стариков тронул ее за руку и повторил вопрос:

– Скажите, вы стирали одежду сына и мужа за последние десять-пятнадцать дней?

Куркова поворотила к нему лицо. Из ее глаз вдруг покатились крупные слезы.

– Что мы вам сделали? – сдавленным шепотом спросила она. – Я всю жизнь работала, как проклятая и тут…

Она схватила Старикова за рукав и повалилась ему в ноги:

– Отпустите Ивана, не мог он… не мог… оговорили его…

– Успокойтесь, успокойтесь, – закряхтел, поднимая грузную женщину, Стариков. – Вы же видите, мы разбираемся, вы нам только помогите. Ну, все, успокойтесь, я хочу вас спросить, – и Стариков снова задал свой вопрос. Хлюпая и шмыгая носом, Куркова невнятно сказала, что стирала куртку и штаны сына с полмесяца назад. Она была вся измазана и покрыта чем-то коричневым, как коркой.

– А во что был ваш сын обут?

– Все в то же… в кедах он был… – опустив голову и качая ею, сквозь приглушенный стон ответила женщина. – Он в них все время ходит…

– Угу, хорошо. Вы посидите еще, мы скоро закончим. Да, скажите, когда сын приходит из школы.

Куркова подняла на Старикова безумные глаза. Какая-то мысль промелькнула в ее измученной голове. Вскочив, она еле выдавила через перехватившее спазмом горло, слова:

– Мало вам, иродам, Ивана, так вы хотите и сына забрать!.. Не дам… подите прочь… а-а-ах…

И Куркова стала медленно оседать на стул. Стариков в замешательстве закричал на всю квартиру:

– Олег, где ты там, быстро сюда… – и скомандовал вбежавшему Олегу: – Скорую вызывай, плохо, кажется, ей…

Оставив Олега возиться с Курковой, Стариков, не заезжая в отдел, прямиком направился в СИЗО. Мысль, возникшая у него еще вчера, требовала своего немедленного разъяснения. Когда Курков вошел в комнату, у Старикова появилась почти уверенность в том, что ответы, которые он услышит, никак не удивят его. Он их уже знал.

– Вот что, Курков, следствием неопровержимо установлена ваша полная непричастность к данному делу. Мне сейчас необходимо знать, какие из улик вы смогли уничтожить. А в том, кто из главных подозреваемых окажется на вашем месте, покажут результаты экспертизы после сегодняшнего обыска в вашей квартире. Хотя вы, как, впрочем, и я тоже, его прекрасно знаете.