Братство золотарей

– Это ты, живоглотина, что ли, живешь как нищий? – Виктор саркастически скривился и хмыкнул. – Ты кучу говна сожрешь, если тебе скажут, что под ним рубль лежит!

Лицо Васьки мгновенно побагровело. Он выпихнул через два мясистых оковалка, заменявших ему губы, что-то грязно-примитивное, Стас с Виктором едва разобрали несколько звуков, похожих на слова:

– … придержи хавало… всю жизнь из рожка сосать будешь…

Стас напрягся. Он знал, что сейчас будет. Эта десантура, все восемьдесят пять килограммов сплошных жил, из которых состоял Витя, были страшным орудием. Двухметровый центнер с лишним Васьки-«амбала» ничего не значили для него. Но, к удивлению Стаса и Оника, да и самого Васьки, Витя улыбнулся и мирно сказал:

– Ну, чё, Вась, сейчас столы ломать здесь будем? Давай отложим стрелку на попозже, и я тебе дам полное удовлетворение.

Васька засопел. Выдавив из себя скрипучее: «Ладно…», отвернулся и направился к своему шкафчику. Через минуту, оставшись одни, Оник, грустно улыбнулся:

– Вот, Витя, а ты говорил, что их мало…

– Эх, Оник! Васька только дурак, – махнул рукой Виктор. – У него мозги, которые есть, запудрены под завязку. А знаешь, сколько таких придурков, которых используют разные там Лимоновы?..

Что поделаешь! Проблемы, решаемые разными людьми, тоже разные. Но так уж устроена жизнь, что каждому его проблема кажется намного значительнее и весомее, чем все остальные, вместе взятые! Будто в насмешку над приговоркой: «Своя рубашка ближе к телу», для иных эта рубашечка такими веригами кажется, что жизнь не мила… Вот и Макарычу судьба нескончаемым потоком продолжала неумолимо выкладывать на дороге только ямы да ухабины!

С неделю он ловил, вызванивая, строптивого жильца порушенной квартиры, но тот как сквозь землю провалился. Несчастный Сашок, в качестве жертвенного агнца, просто высох, практически непрерывно карауля у дверей проклятой квартиры. Но Макарыч был неумолим. Он определил Сашка в качества вечной заявки этот пост. Тот, ошиваясь чуть ли не сутками на лестничной площадке, стал вызывать сильное подозрение у ее жильцов. Пробомжевав таким образом три дня, Сашок практически обжился и сошелся поближе с обитателями этого квартирного узла. Узнав, что маленький, в потрепанном ватнике, с сизым, вечно хлюпающим от сквозняков, носом есть дэзовский сантехник, они стали пользоваться почти даровым счастьем, иметь под рукой столь редкую, и необходимую в быту личность.

Бабки, приглашая Сашка погреться в квартиру, ненавязчиво предлагали бартерный обмен: он чинит вечно текущие краны, меняет прокладки и прочее, а они его за это ставят на довольствие – двухразовое питание и кое-что из стирки. Сашок недолго думал. Ему, так и не обретшему семейного счастья, очень даже улыбалось такое стечение обстоятельств!

Макарыч же, тем временем, стал лютовать. Видение денежного мешка в виде долга, висевшего над ним, затмил большую часть его расстроенного рассудка. Одержимый идеей сорвать куш со штрафной квартиры, он совсем потерялся в плотном потоке каждодневных проблем и заявок. Антонина едва успевала перетасовывать за Макарычем распределенный невпопад по поступившим заявкам штатный состав специалистов ДЭЗ’а. Но и она не могла без конца подчищать все организационные огрехи своего временно долбнутого начальника.

Однажды утром, когда Антонина по какой-то причине запоздала, Макарыч свершил-таки свое черное дело. Будь ангел-хранитель Стаса немного порасторопнее, он никоим образом не очутился бы на месте события, чуть не закончившегося для него самым роковым образом. Видно и его ангел, тоже накануне намаявшись, задержался в своей эмпирейской кроватке дольше обычного. Не могло бы произойти самое страшное, если бы что-то не шепнуло ему: «Пора вставать…»

На пятиминутке Макарыч, затыкая рты строптивым подначальным, наконец, остановил свой недобрый взгляд на Стасе и буркнул:

– Пойдешь с Алексеем на двести пятьдесят второй, в пятый подъезд. Варить ковш будете в мусоросборнике.

– Но у нас на сегодня переборка задвижки, на Палехской, – вякнул было Стас, но «Череп», оборвал его категорическим шлепком по столу:

– Никонов и так ничего не делает! Там и одному работы на час!

Стас, кляня впавшего в придурь «Черепа», медленно поплелся за Алексеем. Ему совсем не улыбалось провести полдня в компании этого мужичка, в которого явно вселилась ипостась самого злобного экземпляра лошадиного овода. Его нуднейшие подначки в течение всего времени, могли привести кого угодно в состояние тихого бешенства. Этот упраздненный «прапор» вдобавок заставил тащить по колдобинам и обледенелым выбоинам тяжеленную тележку с газовым баллоном и сварочным аппаратом все два квартала до дома. С ухмылкой превосходства на ущербном личике, он всю дорогу комментировал усилия Стаса по выволакиванию из очередной колдобины трехсоткилограммовой груды железа, снабженной четырьмя раздолбанными колесами.

Но! За все надо платить, как это выходило по бытовым понятиям новейшего времени. Плата за моральные муки Стаса чуть было не перешла границы любой меры сатисфакции!