Читаем Бразилия. Полная история страны полностью

Согласно переписи 1907 года, на двадцать миллионов жителей Бразилии приходилось три тысячи двести пятьдесят промышленных предприятий. По французским или британским меркам такое количество предприятий выглядело бы смехотворным, но давайте не будем забывать, что Бразилия лишь недавно начала развивать промышленность – в конце правления Педру Второго предприятий было менее семисот. Правда, бÓльшая часть бразильских предприятий не могла похвастаться должным оснащением. Современного оборудования было мало, преимущественно использовался ручной труд, объемы производства не впечатляли. Ситуация с инженерно-техническими кадрами откровенно удручала, поскольку подавляющее большинство среди них составляли иностранцы.

Для достижения своих целей, точнее – для того, чтобы сделать депутатов и губернаторов послушными исполнителями воли правительства, президент Салис активно использовал подкуп в виде предоставления различных льгот и преференций. Подобная политика в какой-то мере работала на стабильность, но и повышала коррумпированность государственного аппарата, превращала служение народу в супервыгодный бизнес и способствовала появлению олигархии. Поскольку большинство олигархических семейств владело кофейными латифундиями в Сан-Паулу или же обширными ранчо в Минас-Жерайсе, бразильская политика получила название política do café com leite – «политика «кофе с молоком».

Республиканское правление выглядело более привлекательным для потенциальных иммигрантов (особенно издалека), поэтому в девяностых годах XIX века темпы иммиграции возросли до ста пятидесяти тысяч в год. Интенсивный приток иностранцев в определенной мере дестабилизировал обстановку в стране. Во-первых, среди иммигрантов были распространены революционные настроения, определенная часть их приезжала в Бразилию не только в поисках лучшей жизни, но и в надежде на свободы, недоступные в монархических европейских странах. Во-вторых, между иммигрантами и коренным сельским населением Бразилии нередко возникали конфликты, наиболее крупный из которых вошел в историю под названием Войны в Контестаду[95].

События в области Контестаду, которую не могли поделить штаты Парана и Санта-Катарина, представляли собой практически непрерывную цепь восстаний, начавшуюся в 1902 году. В 1912 году «мелкоочаговая» партизанская война переросла в масштабную гражданскую войну, продлившуюся до середины 1916 года. Причины восстаний напоминали ватапу[96], настолько много было там намешано всего разного.

Прежде всего, в этих благословенных местах, где с XVIII века ничего, казалось, не изменилось, ждали мессию. В 1895 году здесь появился проповедник по имени Жуан Мария, который обещал крестьянам вернуться на землю после смерти и принести всеобщее благоденствие. В 1900 году Жуан Мария умер, а вскоре… воскрес, как и обещал. Но благоденствия с собой не принес, а объяснил крестьянам, что хорошую жизнь для себя нужно добывать самостоятельно. Можно предположить, что «воскресших» Жуанов было несколько, как минимум – двое, но дело не в количестве, а в последствиях. Крестьяне откликнулись на призыв и начали борьбу за хорошую жизнь. Все они арендовали клочки земли у местных помещиков, но в начале ХХ века в этих местах начали прокладывать железную дорогу. Железная дорога – дело государственного значения, поэтому землевладельцам приходилось продавать правительству участки, на которых планировалось класть рельсы. Крестьяне при этом сгонялись с насиженных мест и лишались единственной возможности заработка. Не так уж просто перейти с места на место, новый участок еще нужно найти, да и получишь ты вместо окультуренной земли дикую, которая начнет кормить тебя не сразу. Наняться на прокладку железной дороги сельские жители не могли, поскольку эта ответственная задача поручалась рабочим-иммигрантам, как более опытным и образованным. При этом большинство иммигрантов, задействованных на прокладке дороги, составляли итальянцы, то есть абсолютные чужаки по местным меркам. Очень скоро между местными жителями и иностранцами начались стычки. Те из крестьян, кто ушел куда подальше и осел на «ничейной» земле, недолго жили спокойно, поскольку считавшиеся ничейными земли были государственными, которые на законных основаниях раздавались иммигрантам. Что оставалось делать людям? Бразильское правительство не собиралось им помогать, приходилось надеяться только на себя. Крестьяне начали объединяться в отряды и воевать против пришельцев. Угли недовольства долго тлели, вспыхивая то там, то здесь, а в 1912 году, когда железнодорожное строительство и приток иммигрантов набрали максимальные обороты, вспыхнул пожар…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное