Бремя раздора

Младшего сына Дарона он ждал как гонца с добрыми вестями и в положенное время выехал встречать его к воротам внешнего города.

Лорда Флейма сопровождал внушительный отряд с гербами их владений и еще более внушительное полчище под стягом с изображением скелетов двух коней – разумеется, врага никто бы не пропустил без гарантий безопасности. Юноша, младше Хагсона, светловолосый и не производящий совершенно никакого впечатления – ни хорошего, ни плохого, – вертелся на своем коне, испуганно озираясь. Глейгрим не сразу понял, что же тревожит гостя.

Мертвецы теперь стояли в караулах и помогали живым нести службу, были они и у ворот в качестве усиления стражи, разгуливали по городу, выполняя поручения и оберегая Вечный город от учащения драк и нападения разбойников на мирное население. Когда же, поприветствовав друг друга, лорды въехали во внешний город, лицо Фейлна перестало выражать все эмоции, кроме страха, а во внутреннем городе он пару раз подумывал развернуть лошадь.

Во внутренний двор замка процессия заезжала в полном молчании и довольно долго. Последние из людей Флеймов и треть воинов Глейгримов были вынуждены спешиться и оставить подоспевшим мальчишкам-конюшим своих копытных. Все это происходило под наблюдением мертвецов, что теперь находились в замке наравне с живыми людьми и стали его частью.

– Милорд Флейм, я счастлив приветствовать вас в моем доме, Этернитифелле. Будьте моим дорогим гостем. – Вежливые формулировки Джур Глейгрим вбивал в головы сыновей не один час, и Раял помнил уроки.

Лорд Фейлн лишь со второй попытки выбрался из седла и чуть не рухнул на землю, один из его сопровождающих помог ему устоять на ногах. Мальчик был похож на побитого и напуганного щенка, жался к своему коню в поисках защиты и, когда один из мертвых подошел и взял поводья, чтобы увести животных на конюшни, вскрикнул, отшатнулся, а после и вовсе предпочел лишиться чувств.

Беседа вынужденно отложилась до вечера.

Глейгримы помогли расположиться прибывшим с земель противников людям, назначили для чувствительного младшего сына Дарона своих лекарей с помощниками, распорядились насчет ужина в честь приезда уважаемого гостя, и в этот раз Раял лично выдал указания поварам, наученный горьким опытом общения с Вердом. В конце концов, юный гость заслуживал достойного обращения, а и без того впечатлительный, лишившийся и привычных обедов из нескольких смен блюд юноша станет еще более нервным. И никакого разговора тогда не выйдет.

Пришедший в себя Фейлн был куда более робким, чем его старший брат, и непривычно тихим, настолько, что Дейяре стало жаль ненавистного ей врага, и она разве что за руку не водила его по замку. Удивительное несоответствие громких слов и поведения, лорд предполагал, что материнский инстинкт силен, но не думал никогда ранее, что он может распространяться и на чужих детей.

– Милорд Флейм, вам лучше?

– Да. Да, простите мою несдержанность, милорд Глейгрим. Я слышал от брата, что вы весьма одарены, но никогда бы не подумал, что это правда. Я не был готов к подобному.

– Прошу и вас простить меня – я и позабыл, что это пугает. Мои люди уже привыкли или смирились. Я должен был убрать моих новых слуг с вашего пути следования.

– Если бы я знал ранее, что это не выдумки, я бы убедил отца не начинать войны. Хотя бы постарался.

– Я не желаю причинять вред кому-либо, лишь защитить свой народ. Вы прибыли для переговоров, милорд Флейм?

– Признаться, я и сам не понимаю, зачем Верд отправил именно меня. Он хотел передать вам письмо. Письмо… – Юноша проверил кошель на поясе, затем похлопал себя по груди и бокам. – Да где же оно? Простите, я запамятовал, куда дел его. Прошу прощения. – Наконец после хаотичных поисков и сотни извинений он вынул многострадальное письмо из кошеля, в котором искал его не один десяток раз, но по какой-то необъяснимой причине никак не мог увидеть, и протянул правителю.

Раял терпеливо ждал.

Он ощущал на себе осуждающий взгляд матери – в ее глазах отчетливо можно было разглядеть обвинение в издевательствах над ребенком и наведении страха. Она сидела поодаль от лордов с вышиванием в руках и даже что-то делала, однако, как казалось Глейгриму, совсем не опускала к холсту головы.

Хозяин Этернитифелла пробежался по строкам глазами, свернул папирус и пригласил Фейлна за стол. В этот вечер он собирался разделить трапезу только с гостем, однако леди-мать не понимала его вежливых намеков и просьб оставить юношей и тоже присоединилась к ужину.

– Я не голоден, благодарю, милорд Глейгрим.

– Верд попросил принять вас как уважаемого гостя, милорд. Полагаю, в данных обстоятельствах вы можете звать меня по имени. Но мне непонятно, почему наследник ваших земель вынужден отправлять своего брата для безопасности к тем, кого ранее считал врагами.

– Так вот почему я здесь! Я был уверен, что передаю письмо и никому более Верд не может доверять. Он сослал меня сюда!

– Боюсь, что так. Ваш брат попросил применять силу в разумных пределах, чтобы не позволить вам явиться обратно и угодить в эпицентр боевых действий.

– Что, простите?!