Читаем Брэсцкая крэпасць полностью

1-ы афіцэр. Толя, Зіна, ну праспявайце яшчэ што-небудзь.

1-я дама. У вас цудоўны дуэт!

Радчук. Браточкі, позна ўжо.

Зіна. Ага, праўда, позна.

2-гі афіцэр. Ды не ламайцеся вы, як правінцыяльныя салісты!

3-ці афіцэр. Толя, ты ж казаў, што нейкі раманс напісаў.

Радчук. Я толькі матыў падабраў, а словы напісаў Міша.

2-я дама. Ды ну! Міша, дзе вы?

2-гі афіцэр. Вось ён!

Багатаў сядзіць у кутку, апусціўшы вочы.

3-я дама. Не чырванейце, Міша. Лермантаў, кажуць, таксама з рамансаў пачынаў.

1-я дама. Папрасіце Толю, няхай праспявае з Зінай.

Багатаў. Калі ласка.

2-я дама. Толя, аўтар дазваляе.

Багатаў. Давай, Толя, усё роўна не адстануць.

Радчук. Ну што ж… паспрабую, калі вытрымаеце… Толькі гэта надзвычай асабістае… Не для масавага ўжывання, так сказаць…

1-я дама. Тым лепш!

Радчук, Зіна (пяюць).

Адляцелі цудоўныя сны,Ды пазбыцца тых сноў не умею.Ўскалыхнулі мне сэрца яны,Чую ў сэрцы пяшчотную вею.Бачу вобраз твой любы, жывы,Бачу светла-іскрыстыя вочы,Ты ў душы маёй вечна жыві,Вечна будзем з табою мы крочыць.

Заўважыўшы, што Радчук і Зіна пяюць гэты раманс толькі для сябе, усе непрыкметна, па адным, па двое, выходзяць на дыбачках. Багатаў гэтаксама сядзіць у кутку.

Не паддамся тужліва жальбе,Ўсё ў жыцці перайначыць змагу я.Я хацеў бы забыцца цябе,Ды забыць пра цябе не магу я…

Радчук і Зіна асталіся адны. Ды яшчэ Зімін ля акна. Ён нічога не чуе і не бачыць.

Радчук. Ну от.

Зіна. Нас зноў пакінулі?

Багатаў (падыходзіць). Я тут.

Радчук (абняў яго за плечы.) Ну, Міша, памры, а лепей не напішаш!

Багатаў (сціпла). Ды куды там.

Зіна. Праўда, праўда, Міша… Аж за душу бярэ…

Багатаў. Вы проста цудоўна праспявалі.

Радчук. Ну, гэта ўжо само сабой.

Дзесьці побач зайграў духавы аркестр.

Багатаў. О, «Развітальны вальс»!

Зіна. Чаму развітальны?

Багатаў. Ён так называецца. Хадзем патанцуем. (Выходзіць.)

Зіна. А мы?

Радчук. А мы тут будзем танцаваць свой «Развітальны вальс».

Пачынаюць ціха-ціха кружыцца. Неўзабаве з усіх бакоў з’яўляюцца пары, танцуюць у задуменным рытме. Кружацца ўсё павольней і павольней. Заціхае музыка. Цямнее сцэна. Нарэшце зусім стала цёмна. Нічога не відаць, толькі ледзь чутна гучыць яшчэ музыка вальса. Але дзесьці далёка пачуўся гул. Грозным валам ён наплывае ўсё бліжэй і бліжэй, пакуль не запаўняе ўсю сцэну. Нарэшце — глухі выбух і барвовая ўспышка агню…

Карціна другая

Каземат, які стаў штабам абароны. У адным кутку ля сцяга стаіць Кукушкін. Ля супрацьлеглай сцяны — радыст. За сценамі — ураган бою.


Радыст (стомлена). Я — крэпасць! Я — крэпасць! Прыём.

Паўза.

Я — крэпасць! Я — крэпасць, чуеце мяне?! Прыём.

Паўза.

Я — крэпасць! Я — крэпасць, чуеце мяне?! Прыём.

Паўза.

Кукушкін. Слухай, дружа.

Радыст. Я — крэпасць! Я — крэпасць!

Кукушкін. Ды пачакай ты!

Радыст. Вы чуеце мяне? Прыём…

Кукушкін. От жа цецярук! (Заклаў два пальцы ў рот і аглушыў свістам.)

Радыст (зняў навушнікі, нехаця павярнуў галаву). Не перашкаджай.

Кукушкін. Слухай…

Радыст. Ты, здаецца, ля сцяга стаіш?

Кукушкін. Ля сцяга.

Радыст. То і стой. Вартавы не размаўляе.

Кукушкін. Ведаю. Ты толькі скажы: няўжо табе ніхто так і не адгукаецца?

Радыст. Ты ж чуеш.

Кукушкін. Як жа гэта зразумець?

Радыст. Як сабе хочаш.

Кукушкін. Можа ў цябе там сапсавалася што?

Радыст. Нічога не сапсавалася.

Кукушкін. А можа…

Радыст. Ды адкасніся ты, назола на маю душу! Стой як мае быць!

Кукушкін. То ўжо не твой клопат.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Царица Тамара
Царица Тамара

От её живого образа мало что осталось потомкам – пороки и достоинства легендарной царицы время обратило в мифы и легенды, даты перепутались, а исторические источники противоречат друг другу. И всё же если бы сегодня в Грузии надумали провести опрос на предмет определения самого популярного человека в стране, то им, без сомнения, оказалась бы Тамар, которую, на русский манер, принято называть Тамарой. Тамара – знаменитая грузинская царица. Известно, что Тамара стала единоличной правительнице Грузии в возрасте от 15 до 25 лет. Впервые в истории Грузии на царский престол вступила женщина, да еще такая молодая. Как смогла юная девушка обуздать варварскую феодальную страну и горячих восточных мужчин, остаётся тайной за семью печатями. В период её правления Грузия переживала лучшие времена. Её называли не царицей, а царем – сосудом мудрости, солнцем улыбающимся, тростником стройным, прославляли ее кротость, трудолюбие, послушание, религиозность, чарующую красоту. Её руки просили византийские царевичи, султан алеппский, шах персидский. Всё царствование Тамары окружено поэтическим ореолом; достоверные исторические сведения осложнились легендарными сказаниями со дня вступления её на престол. Грузинская церковь причислила царицу к лицу святых. И все-таки Тамара была, прежде всего, женщиной, а значит, не мыслила своей жизни без любви. Юрий – сын знаменитого владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, Давид, с которыми она воспитывалась с детства, великий поэт Шота Руставели – кем были эти мужчины для великой женщины, вы знаете, прочитав нашу книгу.

Евгений Шкловский , Кнут Гамсун , Эмма Рубинштейн

Драматургия / Драматургия / Проза / Историческая проза / Современная проза
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы