Бриг «Меркурий»

«Зачем пришли сюда все эти люди? - казалось, вопрошал её этот старческий панический взгляд. - Зачем, если ни один человек, ни за что не торгуется?

Александра не знала ответа на этот вопрос. Поначалу она ещё поднимала полный надежды взгляд на тех, кто на просмотре выражал бурный восторг по поводу той или иной картины.

«Ну что же вы? - отчаянно спрашивала она их мысленно. - Вы же так хвалили, так восхищались, били себя в грудь, что будете покупать, сражаться до последнего, - что же вы сейчас сидите и не шелохнетесь, ведь продается ваш лот, по начальной цене, за копейки, - что же вы не реагируете?»

Но вроде бы совсем некстати припомнился ей взгляд того человека за письменным столом под лампой зеленого стекла, раз и навсегда обучивший её простой истине: просить пощады бесполезно.

И она перестала поднимать глаза. Каждый новый лот, объявленный Ричардом, словно хлыстом, вымоченной в соленой воде плетью ударял ей по лицу - и она чувствовала, как наблюдает толпа, как наслаждается разворачивающимся на её глазах действом. От этих взглядов ещё сильнее становилась боль - нет, не от самих ударов, а от радостного блеска глаз битком набитого зала, ловившего каждое слово аукциониста, каждое движение несчастных её помощниц - телефонных биддеров, сидевших жидким рядком возле неё, мечтая вскочить и убежать, спрятаться за спасительную перегородку служебного помещения. Александра чувствовала переполнявший девочек страх, ощущала, как захлебываются доверившиеся ей человечки от этой непонятной неумолимой враждебности, - и ничем не могла им помочь. Не могла их защитить.

А публика между тем все больше входила во вкус, алкала, ликовала, ерзала от возбуждения и все громче перешептывалась. Начавшийся легкий шум в зале нарастал, превращаясь в стойкий гул, угрожая вскоре и вовсе поглотить реплики аукциониста.

- Лот двадцать семь не продан, - с уже привычной монотонностью объявил Ричард, тихохонько стукнув молоточком.

- Я поднимал руку, вы меня не увидели, - вдруг спокойно и твердо произнес низкий мужской голос.

Зал как по команде стих. В наступившей тишине туловища синхронно повернулись к выходу.

Александра подняла голову. В самом конце зала, практически в дверях, стоял её ночной гость, возвышаясь над толпой на голову. Встретив взгляд Александры, он еле заметно усмехнулся и невозмутимо продолжил:

- Плачу пять тысяч.

Разместившийся рядом народ отхлынул от него, как от чумного, но он, казалось, этого не заметил.

- С молотком, - пробормотал оживившийся аукционист. На аукционном жаргоне это означает, что рука покупателя поднялась одновременно с опускающимся молотком, а значит, аукционист имеет право снова открыть торговлю по этому лоту. - Лот двадцать седьмой - Мария Васильева. Мужчина в конце зала дает пять тысяч, кто больше?

Публика смолчала, и иконка Марии Васильевой была продана по старту. Толпа словно очнулась. На некоторых лицах вдруг появились улыбки.

Следующие два лота тоже купил незнакомец. Казалось, ход аукциона был переломлен. В торговлю за третий лот против незнакомца вступил антиквар из Петербурга. Следующий за ним лот был куплен доброжелательным коллекционером из Москвы. В Александре вдруг проснулась надежда. Она подняла голову и оглядела зал.

- Что же вы фуфло такое покупаете! Здесь же одни подделки, - вдруг визгливо прокричал с места тот самый кругленький дилер в очочках-велосипеде.

Народ опешил.

Александра же бешено взглянула на Макса. «Господи, ну сделай же что-нибудь!» - хотелось крикнуть ей. Но Макс, казалось, и не замечал происходящего. Деловито читая каталог, он не поднимал головы.

- Точно, фуфло одно, - подтвердил другой дилер из противоположного конца зала, коротко стриженный востроносый проныра, бывший зек.

Вокруг забурлило. Дилер, подавший голос первым, снова заорал:

- Сплошной фальшак!

«Макс, - мысленно взмолилась Александра. - Макс…»

Ничего не понимающий аукционист ошалело уставился на неё.

- Гнать таких надо с рынка, - снова прокричал второй дилер. Поднявшись, он стал пробираться к дверям вдоль всего ряда. Все вставали со своих мест, пропуская его к выходу; словно волна побежала по залу. Спектаклю, казалось, не будет конца.

Скованная молчанием, Александра сидела неподвижно и смотрела поверх голов. Кричать им в ответ с места она не могла. Охраны, подготовленной к таким ситуациям, у неё не было.

Дилер номер два между тем покинул зал.

Аукционист, не понимающий русского языка, окончательно растерялся и стих.

- Продолжайте, - приказала она ему.

Тот объявил следующий лот, тщетно пытаясь выговорить непростую фамилию. Этот заикающийся дрожащий голос, чудовищно коверкающий русское имя, казалось, подвел финальную черту. Зал протестующе заревел.

И тут, словно из-под земли, вырос перед Александрой её ночной гость. Остановившись прямо у её стола, к ней лицом, спиной к зрителям, он демонстративно положил перед ней заполненную заявку на заочное участие в торгах на ещё не объявленные лоты.