Бриг «Меркурий»

В конце того памятного октября она пригласила целую ораву однокурсников к себе домой на день рождения. Получили приглашения и знакомые с других курсов - не только искусствоведы, как она, но и художники. Разумеется, весь тот пышный праздник затевался в расчете на одного Андрея. И он пришел.

Праздник удался на славу. Шумно повосхищавшись коллекцией её предков, откушав и подвыпив, ребята уселись смотреть видик, привезенный её отцом из Италии. Только Андрей продолжал рассматривать живопись на стенах, молча, сосредоточенно, не обращая никакого внимания на собравшихся девчонок, включая и саму именинницу. Закончив осмотр картин в гостиной - там висело шестьдесят восемь работ, - он выскользнул в коридор. Изучив коллекцию в прихожей, он взялся за ручку плотно закрытой двери.

- Туда нельзя, - мрачно выговорил Макс, не спускавший с Андрея глаз.

Тот обернулся:

- Почему? - Но ручку двери так и не отпустил.

- Потому что тебя туда не звали, - отрезал её друг детства.

- А тебя? - спокойно парировал Андрей.

- Ребята, перестаньте ругаться! - Александра, наблюдавшая за сценой из дверей гостиной, подошла к Андрею. - Макс, давай покажем Андрею «Меркурия», - мягко предложила она, словно испрашивая разрешения у своёго лучшего друга.

Макс смотрел на Андрея с откровенной ненавистью, на которую тот отвечал неприкрытой насмешкой. Этот несколько потертый, с ранней проседью в бороде художник казался самоуверенным и очень гордым: одетый в грубый свитер и грязные джинсы, он выглядел, как она сейчас определила бы, отчасти хиппи, отчасти героем американского боевика.

Не дождавшись ответа от Макса, Александра повернулась к двери и первой вошла в свою комнату. Все трое остановились перед «Меркурием». В рассеянном осеннем свете бриг медленно и гордо плыл по ночным волнам.

- Круто, выговорил наконец Андрей и почему-то стал рассматривать её кровать.

Александру ужасно резануло это «круто». Круто?! И это все, что художник может сказать об этом величайшем полотне?! Макс прав, этот тип - совершеннейший недоумок.

Она поймала на себе торжествующий взгляд Макса. «Ну что, убедилась, что мечешь бисер перед свиньей?» - недвусмысленно говорили его глаза. Еще мгновение, и от её жгучей первой любви к Андрею не осталось бы следа, она бы смыла его из памяти, как досадную каплю краски на ладони. Но тут Андрей снова повернулся к ней.

- Не люблю Айваза, - спокойно прокомментировал он. - А вот это - шедевр, - сказал он, указав на «Бриг «Меркурий». - Потрясающая по силе любви и красоты работа.

И в тот момент она поняла: судьба её решена.

Андрей пожал плечами и вышел из комнаты, оставив их с Максом наедине. Александра устало обернулась к другу, ожидая отповеди. Но Макс молчал. Лицо его лишилось всех цветов, кроме серого - белила с газовой сажей, - и губы кривились так, словно не лицо это было вовсе, а маска, съехавшая набок.

- Он талантливый, просто необразованный, - пробормотала Александра.

Но Макс, казалось, её не слышал. Он стоял перед «Меркурием», будто давая ему какую-то страшную клятву.

- Макс, - она легко коснулась его плеча.

Он дернулся, как от удара, и посмотрел на неё так, что ей вдруг стало страшно. Оставив его перед картиной, она быстро вернулась в гостиную.

С того момента вечер, как ей показалось, начал тянуться невыносимо медленно. Уже дожевали все пирожки, любовно приготовленные их домработницей Танюшей, допили вино - родители поставили перед отъездом условие, чтобы без водки, которое она честно выполнила, - досмотрели фильм и доковыряли торт. Потихоньку народ стал рассасываться, пока наконец в гостиной не остались всего трое - она и Макс за столом плюс Андрей, вольготно расположившийся на диване и листавший альбомы по искусству.

- Еще чаю? - наконец не выдержала Александра.

Ей никто не ответил. Она подошла и села на диван рядом с Андреем. Тот отложил альбом, повернулся к ней, выпрямился и непринужденно обнял. Выждав небольшую паузу, он вдруг резко привлек её к себе и поцеловал.

Где-то вдалеке хлопнула за Максом входная дверь… Так закончилась поздняя осень и началась зима её любви.

- Приехали. - Водитель пересчитал мятые рубли, перегнулся и дернул дверь, помогая ей выйти. После удушливо жаркого салона мороз словно в литавры ударил, не успела она выбраться из машины.

С трудом обойдя огромный сугроб, легко поскрипывая пушистым снегом, она направилась прямиком под арку солидного сталинского дома. Там всегда пахло мочой, но Сейчас снег сумел забраться даже под низкий свод, и незнакомая миру девственность ненадолго воцарилась в месте стихийного общественного туалета.

Похоже, зима решила встретить Александру приятным сюрпризом. Что же, ей это удалось.