Бриг «Меркурий»

Некоторое время Александра исподтишка наблюдала за своим спасителем, но он словно забыл о её существовании. Чуть успокоившись, она снова принялась оглядывать комнату. Книжные полки слева от письменного стола оставались на прежнем месте, в своём законном углу покоилось и старое кресло напротив окна. Но вот стеллажи с картинами Андрея, которые когда-то смастерил сам хозяин, - стеллажи исчезли. Вместе с картинами. Вообще ни на стенах, когда-то плотно завешенных холстами, ни вдоль стен - нигде не было ни одной работы Андрея. Да и два старых мольберта испарились, отчего пространство, казалось, раздвинулось - и осиротело.

Без картин мастерская художника больше не походила на мастерскую, а превратилась в убогую грязную конуру, логово загнанного зверя. И только окно, старинное окно с цилиндриками белых прутьев осталось прежним, запорошенное снегом, залитое теплым лунным светом.

- С чего это тебе вздумалось замерзать здесь? - снова обернулся к ней художник.

- Здесь ведь Андрей живет? - вместо ответа спросила она.

- Жил.

Оба замолчали.

- Теперь я понял! - Он хлопнул себя по коленке. - Ты та краля, родители которой упекли Андрея в тюрьму.

Александра лишилась дара речи.

- Это ведь ты, правда? - злорадно спросил он, потряхивая бородой.

«Интересно, стал бы он меня спасать, если бы раньше догадался, кто я», - пронеслось у неё в голове.

- Неправда, - твердо ответила Александра, выдержав его взгляд. - Кто вам сказал эту гнусную ложь?

- Кто же ещё, - усмехнулся художник, - Андрей и сказал.

- Он не мог, - упрямо произнесла она, хотя ни на минуту не сомневалась, что, конечно же, мог.

- Да ладно, какая теперь разница, кто что сказал, - неожиданно миролюбиво прокомментировал художник. - А за то, что мы кому сделали, там ответ держать будем. - Резким движением он выбросил вверх костлявую руку с поднятым указательным пальцем.

Александра проследила за его жестом. Вячеслав между тем взялся за початую бутылку водки и плеснул содержимое в стакан.

- Будешь? - спросил он, протягивая ей посуду.

Александра догадалась, что он уже успел приложиться. Она кивнула, приподнялась и взяла стакан. Он плеснул и себе.

- За искусство, - поднял он стакан и выпил залпом.

Она неожиданно для себя последовала его примеру. Он заботливо протянул ей заветренную дольку яблока.

- Ты как здесь оказалась?

- А вы? - вопросом на вопрос откликнулась Александра.

- Я домой поленился ехать, вон как дороги замело.

- Значит, Андрей по-прежнему живет здесь?

- Нет, но мастерская числится за ним. И ещё одну, на Вавилова, он себе прикупил. Я здесь жил после отсидки, а потом, когда деньжат поднакопил, домишко в Прохоровке купил, а сюда иногда по старой памяти заезжаю. Так зачем ты сюда притащилась?

Александра пожала плечами. Но художник смотрел на неё пристально, ожидая ответа.

- Воспоминания, - выдавила она из себя.

- Понятно… приятные.

- Всякие.

- И это понимаю. Хороший мужик Андрей. Жаль только, с тобой связался. Погорел. А ведь какой талант был. - Он снова плеснул ей в стакан. - Давай за него, что ли.

Александра поколебалась, но снова выпила.

- Так что он вам рассказывал обо мне? - против воли не смогла удержаться она.

- А тебе интересно? Ну разумеется, интересно. Ты была пай-девочкой, а он нехороший мальчик, да ещё из тьмутаракани. Вот твои родители и попросили кого следует, чтобы им помогли убрать Андрея навсегда с твоего горизонта, чтобы он оставил их девочку в покое. А за это картиной расплатились.

Она вытерла выступивший на лбу пот.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала она решительно и села на кровати.

- Нет, ты уж подожди, - мужик привстал, словно собираясь её остановить. - Скажи сначала мне одну вещь.

Она не испугалась и посмотрела в его красное потное лицо, дотягиваясь до платья:

- Что сказать?

- Скажи, как узнала, что картинки на выставке были мои.

Она пожала плечами:

- У вас в глазах такая же тоска, что и в картинах.

Он счастливо улыбнулся:

- Мастерица кружева словесные плести. А ещё что-нибудь сплести можешь?

Александра задумалась:

- В ваших окнах тоска по свободе - по миру, по небу без клетки, по пространству. По бескрайнему вечному морю с одиноким кораблем, затерянным в ночи…

И тут в её зрительной памяти неожиданно всплыл лунный свет в левом, ночном «Окне» Вячеслава, тончайшие серебристые лессировки, темный ободок луны… Словно кто-то раскаленной спицей проткнул ей сердце.

- А Андрей рассказывал, какой картиной расплатились мои родители? - Она постаралась выговорить все это равнодушным тоном.

Художник усмехнулся:

- Приезжай лучше ко мне в гости. Я тебе свои работы покажу.

- Приеду.

- Не соврешь?

- Нет, я никогда не вру, - спокойно сказала она.

- Значит, точно соврешь, - помотал он головой. - Когда придешь?

- Завтра, - твердо пообещала она.

ГЛАВА 25

Напролом

День выдался солнечный, морозный. Выпавший за ночь снег ещё не успел ни осесть, ни замараться, потому сугробы высились белоснежными сверкающими горбами.