Бриг «Меркурий»

На Александру была навалена гора каких-то вонючих тряпок, которые только с большой натяжкой можно было назвать покрывалами. Поверх всего этого было накинуто её пальто. Вокруг кровати полукругом стояло несколько радиаторов, посверкивая на неё раскаленными докрасна спиралями. Жар от них шел невыносимый; тепло источала и старинная чугунная батарея у стены, вплотную к которой была придвинута кровать. Но Александре почему-то было не жарко, её знобило. Незнакомый тощий человек ходил по столь знакомой ей комнате и время от времени матерился. Верхний свет не горел, наверное, поэтому он все время на что-то натыкался.

Помимо нестрашного пламени радиаторов, в комнате перед иконкой горела свеча - все, как тогда. Так же, как тогда, практически все пространство комнаты занимали три стола. Рабочий стол вдоль дальней стены, напротив зарешеченного окна, был заставлен гипсовыми бюстами античных красавиц и красавцев, ни один из которых не смотрел прямо на неё, потому как все они вот уже многие столетия замысловато выгибали и наклоняли головы, обращаясь к вечности вполоборота. Там же помещался высокий деревянный стакан с росписью под хохлому, в котором торчали колонковые кисти. Она вдруг вспомнила, с какой гордостью принес их и французские краски Андрей домой, выбив их нечеловеческими усилиями через Союз художников. Кисти, любуясь, определил в хохломской стакан, краски положил на полку и больше ни к тем ни к другим не прикоснулся. «Глупая, они нужны художнику не для живописи, а для самоутверждения, - позже объяснил он. - А для живописи и малярные краски сгодятся».

Стол ближайший, в ногах кровати, как и тогда, был завален посудой, кульками с продуктами, объедками, буддийскими божками, семечками и пакетиками с зеленым чаем.

А напротив обеденного стола помещался стол письменный, погребенный под кипами каких-то пожелтевших от времени бумаг. По краю его, прислоненные к стене, рядком выстроились дешевые иконки, перед которыми ровно светила тоненькая церковная свечечка. Александра вернулась ровно в своё прошлое - без недолета или перелета. Ей вдруг стало не по себе. Неспроста материализовался вдруг в её жизни Андрей, а теперь вот и эта комната, в которой она больше никогда не должна была проснуться.

Человек между тем сел за обеденный стол, ссутулившись и широко разбросав по нему локти. На фоне светлых античных профилей выглядел он бородатым варварским идолом, наскоро вырубленным топором из старой коряги. Причем идолом злым и мстительным, распространявшим вокруг себя какое-то невнятное ощущение страха и неуюта. Очевидно, почувствовав её взгляд, он повернул голову и уперся в неё тяжелым взглядом.

Александра беспокойно шевельнулась. И тут же почувствовала старый колючий матрас. Телом своим почувствовала, голой кожей. С ужасом поняла, что лежит раздетая. Молниеносная проверка показала, что нижнее белье на ней всё-таки оставили. Быстро оглянувшись, она с некоторым облегчением обнаружила своё платье-трапецию, брошенное тут же на стул у изголовья, подолом съехавшее на до отвращения грязный линолеум.

- Очухалась? - участливо спросил хозяин, заметив, что она открыла глаза. - А я сначала подумал, что ты совсем дубу дала. - Он подождал ответа.

Александра попыталась сосредоточиться и прежде всего вспомнить, как она попала в эту комнату и кто этот человек. Память без труда подсказала ответ. Ну конечно же, это художник, которого Андрей представил ей на открытии выставки всего несколько часов назад. Как же его звали? Вячеслав, кажется. Точно, Вячеслав.

Только теперь, очнувшись окончательно, она вдруг увидела, что в руке у развернувшегося к ней человека зажат шприц. Мужик между тем поднялся и сделал шаг вперед. Она похолодела; несколько мгновений взгляд её не мог оторваться от фиолетовых пластмассовых тапочек на черных лапах незнакомца. Наконец она заставила себя взглянуть ему в лицо.

- Да не бойся ты, - улыбнулся он, обнажая редкие зубы. - Я думал, отхаживать тебя придется, вот, раствор приготовил. Да ты сама, гляжу, очухалась. - С этими словами он положил шприц на стол, на котором тот слегка прокатился по грязной бумажной клеенке, прежде чем замереть неподвижно.

Мужчина подошел к кровати вплотную, разглядывая её лицо, заслонив черным силуэтом огонь обогревателей. Александра испуганно шарахнулась от него под одеялом. Постояв некоторое время неподвижно, он вдруг протянул руку к её платью, приподнял его со стула и достал из-под него старую телогрейку. Затем, бросив её одежду обратно на стул, он водрузил вонючую старую телогрейку поверх своёй моднющей рубашки, вернулся к столу и уселся на прежнее место. Потянувшись, он включил электрический чайник и стал сомнительной чистоты полотенцем протирать чашки.