Бриг «Меркурий»

После ужина Александра прошла с отцом в его комнату. Когда-то она принадлежала её прадеду, потом бабушке. Теперь вот отцу. Пожалуй, единственными новыми предметами обстановки были микроскоп и огромный плоский компьютерный монитор на отцовском рабочем столе. Компьютер, по всей видимости, был новый, но системного блока не было видно под кипами каких-то бумаг и журналов, издревле заваливавших письменный стол отца. Сам стол был прежний, с поцарапанными краями и черной кожаной поверхностью.

- Садись и рассказывай, - проговорил он.

Она села на старинную деревянную кровать и… смутилась. Фотографии её многочисленных родственников в дореволюционных и нэпманских нарядах, и в особенности шестилетней бабушки в балетной пачке образца двадцатого года, окончательно сбили её с мысли. Словно перед алтарем с изображениями хмурых святых, сидела Александра на краешке кровати, вдруг осознав, что должна дать отчет перед пятью поколениями своих предков.

Отец истолковал её молчание по-своему.

- Я следил за твоей эпопеей с «Вайтом», - начал он без обиняков. - В общих чертах, разумеется, по СМИ. - Он сделал небольшую паузу. - Я, конечно же, не сомневаюсь, что моя дочь может отличить фальшивого Айвазовского от настоящего. Весь вопрос в том, какие на сегодняшний день имеются у тебя доказательства.

Она выдохнула с облегчением и полезла в сумку.

- Вот. - Она протянула отцу миниатюрного Айвазовского, вызволенного у Вячеслава.

Отец взял небольшую работу в руки так осторожно, словно она в любую минуту могла упасть и разбиться. Некоторое время он внимательно разглядывал картину, а Александра всматривалась в отца. Как ни странно, он практически не изменился. Только похудел очень, так что старый свитер, который она помнила с юности, болтался на нем балахоном. И бородка клинышком неизменной длины совсем поседела, а вот взгляд светлых серых глаз, казалось, стал ещё острее.

- Айвазовского подделать невозможно, - сказал наконец отец, кладя картину на стол перед собой. - Но это самая лучшая подделка, которую я когда-либо видел за свою жизнь. Поддельщик - настоящий гений.

Она ждала, затаив дыхание.

- Это тот же мастер, что подделал «Меркурий»? - полуутвердительно произнес отец.

Александра вздрогнула, словно услышала имя давно умершего любимого человека. Но отец невозмутимо смотрел на работу.

- Думаю, что да, - коротко ответила она.

Он вздохнул:

- Ну что же, давай поглядим. - Перевернул картину оборотной стороной вверх: - Холст старый, мелкозернистый, фабричный, второй половины девятнадцатого века. Ну, скажем, найти такое полотно не фокус.

Айвазовский писал на стандартных фабричных холстах; в отличие, скажем, от Кондратенко или Крыжицкого диагональных холстов не употреблял. Так что с холстом для имитации Айвазовского проблем-то нет, любая старая мазня сгодится. - Он задумчиво погладил полотно рукой. - Надо, конечно, его будет в инфракрасном посветить, но голову даю на отсечение, что и грунт старый. Скорее всего, фальсификатор взял какой-то плохонький морской пейзаж, смыл красочный слой и нарисовал поверх свой.

- Почему именно морской пейзаж?

- А потому что смыть старый грунт не проблема, а вот подделать его - архисложно. Следовательно, старая грунтовка представляет ценность. Проблема заключается в том, что даже если с поверхности смыть прежний красочный слой и оставить только грунт, а на нем изобразить фальшивку, все равно рентген покажет, что грунт родной, а картина новая. Потому что на рентгене абрисы старой картины проступят обязательно - сколько ни смывай старую краску. Контуры первоначальной картины в грунт за столетие уже как бы впечатались. Поэтому-то портрет или там, скажем, натюрморт нам не подходит - только морской пейзаж, чтобы он-то на рентгене и проступил под красочным слоем.

Александра кивнула.

- Значит, в принципе, Саша, может быть два варианта: либо имитатор пару суток в воде старый холст вымачивал, а потом тряпку негрунтованную обработал, либо всё-таки со старым морским пейзажем работал. Думаю, что последнее. - Он замолчал, потом улыбнулся: - Айвазовский сам грунтовал холсты только в самом начале, в сороковых годах, - в войлочных валенках по ним ходил. Был у нас в Питере один умелец, Айвазовского всю жизнь подделывал, так он даже валенки себе завел - точь-в-точь как у Ивана Константиновича. - Взгляд отца снова вернулся к картине. - Но эта картинка претендует на конец семидесятых - начало восьмидесятых годов, так что валенки в данном конкретном случае уже были не нужны.

Почетный академик Айвазовский к тому времени писал уже на фабричном грунте.

- Папа, а почему ты сказал, что подделыцик - гений?