Брикстонская петля (СИ)

Холмс находила это весьма увлекательной забавой — намеренно раздражать людей; впрочем Майкрофта почти никогда вывести из себя не удавалось, Лестрейд за годы приучил себя терпеливо воспринимать всякие её выходки неотъемлемо от неё самой. А вот Джон Хэмиш Ватсон был весьма занятным экземпляром, отличным, податливым субъектом провокаций.

Этим утром Мелинда вышла за водой для себя и Далси в том, в чем поднялась из кровати — одних трусах — отчасти потому, что привыкла жить одной, и в том, чтобы расхаживать по дому в самом белье или вовсе без оного, ничего зазорного не видела. Обнажение её тела не делало её саму уязвимее, беззащитнее, не стесняло её; общепринятые социально-поведенческие нормы, которые ей пытались привить родители и учителя в частной школе, не прижились, а потому ни с чем в ней не вступали в конфликт, просто лежали в её мозгу пассивными знаниями. Второй причиной голой вылазки на кухню было безотчетное желание поковыряться в докторе Ватсоне.

С раннего детства Холмс понимала, — считывала это по поведению окружающих — что служила катализатором их раздражения, даже не прилагая к этому особых усилий. И в этих наблюдениях она вычленила закономерные паттерны физиологических проявлений многих эмоций, научилась различать мельчайшие признаки даже тщательно скрытой лжи. Каждый мельчайший импульс в лицевых нервах, сокращение или расширение зрачков, смена вектора взгляда, изменения в геометрии движений рук пополняли её старательно созданную в голове картотеку. Временами она пересматривала её, дополняла или избавляла от неточностей, поддающихся двоякой трактовке, и замещала их неоспоримо точными аналогами.

В поведении Джона Ватсона было что-то, что в её психологически-поведенческом архиве прежде не было представлено. Всех окружающих её людей она могла весьма грубо классифицировать как: тех, кто никакого отношения к ней не имел и к кому она не проявляла никакого интереса; тех, с кем ей доводилось сталкиваться в том или ином взаимодействии, и которые воспринимали её крайне негативно, часто посылали к черту, хлопали дверью перед носом, угрожали; тех, кто проявлял к ней известную долю терпения, продиктованного их заинтересованностью во взаимодействии с Холмс; и тех, кто безо всякой для себя очевидной выгоды относился к ней положительно. Единственными, кого Мелинда могла отнести к последней группе, были родители, но тех в живых не осталось. Её собственный брат находился на стыке второй и третьей групп — свел их общение к неизбежному минимуму, продиктованному нуждой в помощи Мелинды. Там же находился Лестрейд, наиболее сговорчивый и покладистый представитель Скотланд-Ярда, которому лондонская полиция вверила посредничество между уголовным розыском и Холмс. Все прочие принадлежали к первой или второй группе, к третьей принадлежали те, кто в частном порядке обращался к Мелинде, и затем нередко мигрировали во вторую.

Доктор Ватсон же, пусть и сыпал ругательствами и так сильно сжимал челюсти, что на щеках бугрились желваки, а на лице отчетливо транслировалась внутренняя борьба его воспитания с требующим немедленного выхода раздражением, ко второй группе не принадлежал. Его сложно было отнести и в третью, поскольку ему самому от Холмс ничего не было нужно — они только вскладчину платили за квартиру, но это само по себе было слабой мотивацией к проявляемой им терпимости. Злясь на неё — и на себя — Джон всё же продолжал попытки общения и весьма осознанно — даже немного самоотверженно, судя по отмененному свиданию, к которому поначалу готовился довольно тщательно — позволял собой пользоваться. Это не относило его в пустую четвертую группу безвозмездно и даже вопреки многому симпатизирующих Мелинде людей, скорее создавало пятую — серую, неясную, с большим вопросительным знаком в заголовке. Это интриговало, это нужно было исследовать.

Мелинда встала из-за стола, подхватила с пола скрипку и, упав в кресло у разожженного камина, поддела пальцем струну. Та отозвалась низкой вибрацией.

Ей оставалось только ждать, и это убивало. Заполненное неведеньем ожидание было наихудшим. Что бы она сейчас ни предприняла, это никак не могло ни вывести её на Мориарти, ни указать на след серийного душителя. Первого, максимально себя обезопасив и поддав приемлемому риску Ватсона в качестве приманки, она ждала теперь почти неподвижно. Для поисков второго испробовала всё, что находила потенциально действенным, но результатов это не принесло.