Бриллианты безымянной реки

«Культурно проводить досуг» – так это у них называется. Жена старика Архиереева, Клара Филипповна, в шахматной игре не смыслит ни бельмеса, не считает это занятие забавным и отдаёт предпочтение рукоделию, в то время как старик с Георгием каждую пятницу устраивают небольшой шахматный турнир. Из комода извлекаются шахматная доска и специальные шахматные часы. Играют в быстрые шахматы. Счёт ведут, как на футбольном турнире: выигрыш – два очка, ничья – по одному очку, при проигрыше очки не начисляются. Но если в Ч. являлся давнишний приятель старика, эвенк Осип Поводырёв, то шахматы остаются в стороне. В таком случае и Клара Филипповна убирает в дальний ящик своё рукоделие. Стол в крошечной зале Архиереевых накрывается зелёной, с пышной бахромой старинной скатертью. На стол выставляется лампа с зелёным же абажуром, литровый графин мутного стекла с запрещённой в Ч., высокоградусной жидкостью и колода игральных карт. Хозяйка садится в своё персональное кресло. Обивка сиденья и спинки гобеленовая, довольно потёртая, но деревянные детали украшены искусной резьбой и покрыты лаком. Так что кресло чем-то напоминает монарший трон. Кресло тяжелое, и вряд ли его сдвигают с места даже для того, чтобы помыть пол. Кресло будто специально поставлено напротив небольшой, уставленной старинными образами полочки, под которой розово светится никогда не угасающая лампада. Клара Филипповна расписывает пульку в обычной ученической тетради, время от времени посматривая на свой импровизированный иконостас. Записи ведет аккуратно и профессионально, остро очиненным карандашом. Георгий ценит такие вечера не только из-за преферанса. Интересней игры разговоры, которые ведут между собой старик Архиереев и муж шаманки. Да-да, жена Осипа Поводырёва слывёт в окрестностях Ч. шаманкой. Разумеется, вопросы шаманства не обсуждаются на общих собраниях трудовых коллективов и тем более на партийных собраниях, но если кто-то заболевал или бесследно исчезала чья-то корова, то Аграфена Поводырёва может и облегчить болезнь, и найти пропавшую скотину. Люди брешут, будто Аграфена прибегает к колдовству. Но Поводырёвы живут неблизко от посёлка. До бывшего посёлка Амакинской экспедиции не вдруг и доберёшься. Если только острая нужна прижмёт: болезнь или утрата. А тот, кто на отшибе, не так глаза колет, чем бы ни занимался. Зыбучая зависть не так душу язвит, если человек не каждый день на глазах торжество своей хорошей жизни празднует. Так, люди посудачат, поплюются через левое плечо и позабудут до нового случая острой нужды. Но уж если припрёт, то моторку срочно ищи или оленя под седло, или собачью упряжку – по другому до бывшего посёлка Амакинской экспедиции, где уединённо живут Поводырёвы, не добраться. Однако кандидат в члены КПСС верить в колдовство не должен. Кандидат в члены КПСС верит в результаты изысканий фундаментальных и прикладных наук. И ещё. Кандидат в члены КПСС держит рот на крепком замке. Особенно в общественных местах, и своё близкое дружеское знакомство с семьёй Поводырёвых не афиширует.

* * *

Анна привела причёску в порядок, нарядилась в красивое, розовых оттенков, платье в тон преподнесённым товарищем Байбаковым розам. Такие цвета хорошо гармонируют с зелёным. Розы, Анна, зелёные скатерть и абажур – итог её усилий радовал глаз. Сумрачная зала Архиереевых сделалась нарядной, превратив и без того радостный пятничный вечер в настоящий праздник. В зеленоватом свете старинной бронзовой лампы лицо Анны показалось Георгию осунувшимся. Она сидела в единственном в этом доме кресле с высокой гобеленовой спинкой. Стул, согласно законам гостеприимства, уступила ей хозяйка, пристроившаяся тут же рядом на табуретке.

Игравший в паре с Георгием, Осип всё время пасовал. Неподвижное его лицо скрывалось в тени. Старик Архиереев, в противоположность эвенку, вистовал яростно. Пару раз объявлял мизер. Клара Филипповна писала висты и в гору, между делом объясняя скучающей томной Анне правила игры в преферанс.

Осип – высокий, сутуловатый эвенк – показался Анне замкнутым до застенчивости и интеллигентным. Войдя в залу, он сразу пристроился на одной из табуреток и застыл в неподвижности, похожий на изваяние какого-то неведомого божества. Живые, подвижные его глаза следили не только за карточной игрой. Время от времени он бросал смелые взгляды и на Анну, и на Георгия, словно сопоставляя их, прикидывая: пара – не пара. Лицо Георгия казалось Анне угрюмым. Он всё время молчал, глядя в карты либо следил за ловкими руками Клары Филипповны.

– Помнишь ли, Клара, как мы впервые увидели Осипа и Аграфену? – Старик Архиереев улыбнулся, сразу сделавшись похожим на настороженного таракана.

– Как не помнить, помню. Дело было в апреле. Мы работали тогда на Эрбейэкском створе. Помнишь ли, Осип, как вы явились по последнему снегу?

– Так и есть, – кивнул Осип.