Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Участие Стэнхопа в политике на данном этапе нельзя назвать ни удачным, ни сколь – нибудь последовательным. В 1716 г. он участвует в дебатах о Семилетнем акте, призванного продлить полномочия парламента с трёх до семи лет, и поддерживает его. В декабре 1718 г. в парламенте обсуждался билль об отмене Акта о случайной конфирмации и некоторых статей Тест – Акта и Акта о корпорациях, ужесточавших действие этих законов. Принятые в правление королевы Анны и торийского министерства Болингброка, эти законы значительно ущемляли в правах неангликанские религиозные сообщества – диссентеров555. Стэнхоп настаивал на дальнейшей либерализации законов. И хотя 7 января 1719 г. билль был принят незначительным большинством голосов, несмотря на противодействие министра Р. Уолпола. Основные положения Тест –Акта и Акта о корпорациях сохранились вплоть до XIX в. Билль о пэрстве, ограничивающий число членов палаты лордов, был принят в том же году. Молодой Стэнхоп последовал здесь за своими родственниками из палаты лордов, чьи интересы защищал данный закон. В связи с событиями вокруг якобитского заговора (сторонников претендента на престол Якова III Стюарта) 1722 г., в котором подозревался епископ Эттербери, Филип Стэнхоп высказался за создание йоменской гвардии и через несколько месяцев стал капитаном этого подразделения. Правда, когда через несколько лет король отправился в Ганновер, он лишился своего поста. Затем по собственному желанию был исключён из парламента, испортились его отношения и с наследником престола556.

Удалившись от политики, Стэнхоп вёл жизнь светского джентльмена, проводя время за игорным столом и уделяя внимание литературным опытам. В частности, писал злые памфлеты, не обойдя вниманием почти никого из своих знакомых. К этому времени относится знакомство Стэнхопа с членами литературного «Клуба Мартина Скриблеруса», в который входили А. Поуп, Дж. Свифт, Дж. Арбетнот и другие557. Первая неудача Стэнхопа в политике не была фатальной. К его достоинствам современники относили ораторские способности, неподкупность, отсутствие религиозных предрассудков. Он имел также большое влияние на принца Уэльского, что весьма раздражало его супругу.

В 1726 г. Филип Стэнхоп унаследовал от отца титул графа Честерфилда, а в следующем году умер король и на престол вступил принц Уэльский под именем Георга II Ганновера. Чтобы удалить Стэнхопа от двора, Р. Уолпол назначил его послом в Гаагу, куда тот и прибыл в середине 1728 г. О своих новых знакомых граф Честерфилд писал к миссис Ховард (впоследствии Саффолк): «Здешние люди убеждены, что я решил их развлекать насколько в моих силах; в свою очередь, и они решили развлекать меня насколько в их силах, и я не могу выразить ту любезность, которую встретил во всех сортах людей»558. Работа посла ему в целом нравилась: будучи сибаритом, он, тем не менее, не позволял удовольствиям мешать исполнению обязанностей. По долгу службы Честерфилду приходилось решать различные вопросы: устраивать брак принцессы королевской семьи с принцем Оранским; собирать информацию о противоречиях между европейскими державами; улаживать конфликт между королём Пруссии и королём Великобритании (являвшимся курфюрстом Ганновера), едва не приведшим к дуэли между монархами, и даже представлять Англию при подписании второго Венского соглашения от 16 марта 1731 г., где он отстаивал интересы Ганновера. За свои заслуги Честерфилд получил орден Подвязки, хотя многие считали, будто Уолпол пытался купить его лояльность. Государственный секретарь Тауншенд считал графа бесценным, хотел взять в министерство для противовеса Уолполу, однако сам оказался смещён559. Тауншенд писал: «Я поздравляю Ваше превосходительство не только в Вашем успехе, но и в возможности показать Его Величеству, как важно ему иметь на службе столь способного, бдительного, рьяного слугу в Гааге в столь критическом стечении обстоятельств»560.

К пребыванию Честерфилда на континенте относится и знакомство в 1732 г. с Элизабет де Буше, от связей с которой родится адресат его знаменитых писем, – также Филип Стэнхоп. Эта молодая француженка проживала в Гааге, где была приставлена к детям богатого голландского купца. Элизабет была скромной и воспитанной девушкой. О Честерфилде ходили слухи, что он заключил со знакомыми пари, будто обольстит её. Элизабет де Буше последовала за Честерфилдом в Англию, где и жила на его иждивении. Вернуться в Англию его заставили несколько причин: необходимость поправить здоровье, присматривать за поместьями, а также пожинать плоды своей известности на родине. Когда Честерфилд надумал жениться на Элизабет, их отношения уже превратились в дружеские. В дальнейшем они редко встречались, но часто переписывались. Филип Честерфилд всегда уважал Элизабет как мать своего единственного ребёнка561.