Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Новый этап политической жизни Честерфилда начался с участия в дебатах о билле о численности постоянной армии. Уолпол аргументировал, что сокращение армии выгодно якобитам и католикам. Поначалу граф выступал с министром в тандеме. По его мнению, столь малые сухопутные силы (от 12 до 18 тыс. чел.) не способны повлиять на расстановку сил в стране, тогда как полная замена её милицией может привести государство к катастрофе. Хотя Честерфилд успел заслужить доверие Уолпола, он чувствовал себя явно некомфортно на вторых ролях. Продемонстрировать свою независимость ему помогли акцизные проекты министра, осуждавшиеся оппозицией и вызывавшие недовольство народа. Честерфилд и трое его родственников из палаты общин присоединились к оппозиции, несмотря на то, что проекты Уолпола защищали их финансовые интересы. Министр не простил графу подобный поступок: Честерфилд лишился должности лорда опочивальни. Оппозиционный журнал Болингброка «Крафтсмен» выразил по этому поводу протест; ему возражал проправительственный журнал «Фри бритон», в котором утверждалось, что получавший жалованье от министерства Честерфилд был не вправе выступать против его главы.

Тем временем в палате лордов оппозиция усилилась за счёт герцога Монтроза и Болтона, графа Марчмонта и графа Бёрлингтона. Позднее к ним присоединились Пултни и Болингброк. В результате Честерфилд сделался лидером сильной фракции. Для противодействия ей Уолпол возвёл в пэрство члена палаты общин Ф. Йорки, ставшего лордом Хардвиком, и генерального адвоката, ставшего лорд – канцлером с титулом Талбот562.

Практически сразу после удаления от двора, 5 сентября 1733 г. лорд Честерфилд женился на Мелюзине фон Шуленбург, «племяннице» герцогини Кендал, которая на самом деле была её и Георга I внебрачной дочерью. Король сделал Мелюзину баронессой Альдборо и графиней Уолсингем. Её многочисленные достоинства – острый ум, развитый вкус, пристрастие к искусствам – делали её подходящей спутницей Честерфилда. Они прекрасно прожили вместе сорок лет не испытывая глубоких чувств друг к другу. Муж делал всё, что хотел, не опасаясь упрёков со стороны супруги, а она, в свою очередь, не была обременена заботами о семье. Мелюзина умерла в 1778 г., когда ей было уже за восемьдесят.

Оскорблённый удалением от двора, Честерфилд вновь примкнул к принцу Уэльскому Фредерику Льюису. Теперь он был поддержан ещё и шотландскими пэрами. При голосовании за военные кредиты он теперь выступал всегда «против». Более того, политик высмеял эту инициативу короля в «Фогс джорнал» в манере сатирика Дж. Свифта. Он изобразил картину того, как армия восковых солдатиков пойдёт в бой, движимая неким механизмом, под предводительством немецкого князька с крошечными владениями. Сатира пользовалась успехом, и министр Уолпол потратил немало средств на финансирование «Фри бритон» для контрагитации. Оппозицию обвиняли в приверженности к якобитам. Тем не менее, вопрос о постоянной армии для короля (являвшегося одновременно курфюрстом Ганновера), оставался значимым. Георг I заявил Уолполу: «Со своими негодяями в палате общин вы можете делать всё, что угодно; вы знаете, я никогда не вмешиваюсь… однако эту сферу я удержу за собой»563.

Первое после женитьбы появление Честерфилда при королевском дворе относится к 1734 г. Речь, произнесённая им на свадьбе принцессы королевской семьи с принцем Оранским, не вписывается в образ светского лорда, каким он позднее выставлял себя в «Письмах к сыну». Один из присутствовавших отозвался об этой речи как о «прекрасно написанной, но произнесённой дрожащим голосом с бледным, как простыня, лицом и трясущимися конечностями»564.