Бродячая Русь Христа ради

Сухо перемолвились вопросами о том, каков умолот ячменя и овсов, чинно сидели отцы, успевшие еще до выезда из домов распустить косы и расчесать волосы. У одних, которые были помоложе, лежали волосы эти по спине мелкими волнами, точно лен из-под трепала; у других перекинуты были через плечи на грудь модным способом и по-городскому: с пробором назади и посредине. Только один поп Иван, самый смирный и молчаливый, одет и причесан был так, что трудно было догадаться: поп ли он или мужик -церковный староста. Вместо рясы на нем прямо надета овчинная шуба, у которой и самые рукава были вольнодумно обужены; муфты не употреблял; вместо высокого околыша с длиннейшей плисовой тульей, свихнувшейся по-казачьи, набок, он привез обыкновенную мужичью пыжичью шапку с ушами (а летним временем любил мещанский картуз с козырьком).

Суетливее прочих был сам хозяин-благочинный: благообразный человек с козлиной бородкой, в подряснике, застегнутом на крючки, но без пояса и без рясы - по-домашному и по-начальнически. Казалось и по гладко приглаженным волосам, и по раскрасневшемуся от хлопотливости лицу, что он как будто сейчас только вышел из бани.

Благочинный хлопотал о закуске, просовывался и выбегал в приспешную к попадье поторопить стряпней, и в особенности самоваром, и надоел матушке страшно.

- Ну не суета ли ты? Не пополза? - говорила ему.

- Повремени, не осуждай, не сетуй! - упрашивал он.

- И чему рад: подожди, все сожрут, дай срок. Сидел бы с ними.

- Не срами, не говори громко: и по званию моему, спаси Христос, могут быть со стороны сомнения - осудят.

- Ну какой ты благочинный: разве на шестке благочинье-то твое? Ерша, что ли, проглотил: суетишься? Убирайся!

Благочинный отчаянно махал рукой, попадья показала ему мягкий и белый кулак. Благочинный стал стихать: сорвется со стула да и вспомнит и задержится.

Сидя на стуле в нетерпеливом ожидании, он мельком видел, как поп Разумник высморкался в полу, а Агафоник обычно потряхивал время от времени головой и с искусством, по-сорочьи, прочищал зубы - дурная привычка, вывезенная им из семинарии и хорошо всем знакомая.

Благочинный не обращал на них особенного внимания, останавливая его исключительно на почтенном седом и плешивом старичке Корнилии.

Корнилий был уроженцем здешних мест, где уже и священствовал он третий десяток лет на исходе. Он даже и имя носил того святого, которого местно чтили и мощам которого, почивающим под спудом в монастырке за лесами, ходили покланяться издалека два раза в год: в день памяти (преставления) и в день тезоименитства его с тем святым греческой церкви, имя которого принял на себя угодник Божий при пострижении в монашество.

Поп Корнилий пользовался всеобщим уважением. От него и свет, и добрая помощь. Еще когда он был молодым и слыл в народе под именем «маленького попа», а у озорников под названием «шкалика», уважение к нему зародилось тем, что он не был жаден, не имел тех завистливых до крестьянского добра поповских глаз, которые так озлобленно не любит народ. Приглашенный на требы, он не торговался, предпочитал ездить по деревням на своей лошадке и к лошадям и ко всякому животу оказывал большую любовь. Потом, когда он поседел и постарел, когда нажил круглое наполеоновское брюшко и неотвратимую грыжу, благодушное, солидностепенное отношение к людям выразилось еще определеннее.

Перед погостенским благочинным сидел отец Корнилий в синей суконной рясе, в плисовом подряснике, подпоясанном по сытому и совсем круглому брюшку поясом, расшитым разноцветными шерстями и бисером.

- Не соблаговолите ли начать собеседование наше, отец Корнилий? -весело спрашивал благочинный, подсаживаясь к нему и суетливо поднявшись вновь.

- В соборах-то поместных первое слово кому предлагается: не первенствующему ли? - ласково смеясь, отвечал Корнилий и оглядывался на Евтихия. - Отец Евтихий, как по иерархическому-то чину: благочинному начинать подобает? - И опять ласково и благодушно усмехнулся.

Евтихий оживился и закипел. Поток начал выхлестывать из краев, но, на беду, с перебором (у Евтихия был перебитый язык и неясная речь, за что у мужиков он слыл под прозвищем «индейского петуха» и «водяной мельницы».) Кулаки-шестерни застучали и могли бы заглушить всякую человеческую речь, да опытный мельник, отец Корнилий, вовремя успел предусмотреть.

- Помедлите мало. Время покажет, когда прениям настанет череда. Благоволите, отец благочинный, - не без серьезности и некоторой торжественности говорил отец Корнилий, - благоволите прочесть указ консистории с резолюцией и пометой высокопреосвященнейшего владыки (местный архиерей титуловался архиепископом).

Прочитан был указ, предписывавший дать сведения о состоянии в приходах раскола, с указанием и определением наиболее вредных сект, влияния раскольников на православных и об отношениях их к самому духовенству.

- С подобающей священнической совести откровенностью, - продолжал резкий тенор благочинного чтение указа, - предписывается извествовать о всех вышереченных тлетворных лжеучениях, возомнивших колебать целость матери нашей - православной Христовой церкви.