Бродяга. Путь ветра

Линн гостил у старшего брата несколько дней. Заглянул в Обитель, чтоб переговорить о чем-то с Вальмом и Эльдой; бродил по Дальнему лесу с Лэссаном-смотрителем… и при этом находил время пообщаться и с Яном. Странное это было общение: после уроков они вместе удили рыбу на Пёстрых скалах, вместе бросали камешки по воде – чей дальше проскачет. Много молчали, много смеялись, говорили – мало; но уж если говорили – то на равных, словно и не было разницы более чем в двадцать лет: о ремесле и играх, о кораблях и книгах, о созвездиях и дальних странах – где только не побывал младший брат Оружейника!.. Сам Антар включался в беседу изредка: то парой слов, то кивком, то – хмыканьем, в которое он умудрялся вложить целую радугу оттенков.

Как-то само собой вышло, что на это время Ян переселился в Кузню. И вот однажды, поздно ночью, когда притихло пламя в негасимом горне, и слышно было и цикад, и дальний прибой, Ян, засыпая, уловил отголоски разговора:

– Решил твердо? – хрипловатый голос Антара дрогнул.

– Да, Тар. Гленна ребенка ждет. Да и Дорога не зовет дальше. Так что – быть мне пока добропорядочным оружейником в стольном городе Кэйм-Батале… а тебе – дядей, раз уж сам-то…

Антар хмыкнул – необычно как-то, словно виновато…

– Да ладно, брат, – добавил поспешно младший. – Кстати, воспитанник твой – хороший парень…

«… Хоть и бездарь», – вздохнул, прислушиваясь, Ян.

– …И бегает быстро, – закончил Линн. – Не Ян – Йиссен. Ветер.

Помолчав, Линн спросил брата:

– Плащ оставлю у тебя, не против? Мне он теперь без надобности, а вот ему – кто знает…

Дальше Ян не слышал – уснул. А наутро гостя в доме не было. И только возвращаясь в Обитель, Ян сообразил, что в месяц этот – тот самый месяц Халейви, Бурный, когда сам он попал на Торинг, – корабли не ходят ни к острову, ни от него.

После неожиданного гостя остались воспоминания, вырезанная ими совместно модель корабля-алэвира (паруса Ян прилаживал уже сам) и тот самый серый плащ… правда, Антар почему-то посоветовал его не носить, особенно – в Торинг-Форе.

И еще: осталось имя, которым теперь иногда звал его и Антар, ставший отныне куда более словоохотливым.

«Йиссен».

«Ветер».

Само собой, нравилось оно парню куда больше, чем «Бездарь».

* * *

Занятия в виварии были два раза в неделю, после обеда, – вначале только теоретические, и не внутри огромного зверинца Ордена, а на широком, поросшем мягкой травой склоне перед его воротами. Позади перешептывался сам с собою Лес; впереди же, врезанные в толщу Торинг-Фора, молчаливой мощью чернели створки двери – широкой, высоченной… при желании в нее можно было бы протащить и дракона. И кто знает: может, пара-тройка этих существ действительно обитала в вольерах подземного вивария? Двери украшала затейливая, но мрачноватая резьба: сцепившиеся между собой гады, чудища, морские твари… А в сторонке на дереве висел рваный школярский плащ. Однажды Ян сбегал туда, посмотрел – плащ был окровавлен. Но Лэссан-смотритель ни слова о нем не говорил, словно и не замечал; а спрашивать они не решались.

Идя после урока обратно в Обитель, Ян указал на плащ друзьям. Кайт кивнул с видом знатока:

– Это давно было – рассказывали, да я запамятовал…. Кто-то из школяров пробрался в виварий. Да не рассчитал силы Ключ-Знака: не только дверь открыл, но и вольеры. От бедолаги только плащ и остался... А твари на волю вырвались… С тех пор и висит на дереве драный плащ – не выцветает, не тлеет, и кровь на нем за триста без малого лет не засохла. Чтоб другим, значит, неповадно было. Нам то есть… Ну, ты-то человек для вивария безопасный…

– А как их одолели? Тварей? – спросил Ян, пустив последние слова Кайта мимо ушей.

– Часть между собой сразу перегрызлась, многих тогдашний мастер Лесничий успел положить, пока его самого харракут не задрал. Он же и тревогу поднял. Всю школу перебудили; малолеток вроде нас – к пристани, кто постарше – вместе с Мастерами Школу оградили… А твари потыкались-потыкались в городьбу да и ломанулись всей сворой к озеру. А за озером – поля и Эмми Торинг. Тогда Совет и выпустил Молчаливых. Те их живо уделали – согнали на поляну в лесу и… места мокрого не оставили.

– А Молчаливые – это кто? – воспользовался паузой Ян.

– Колодец во Дворе видел? – Кайт округлил глаза и зачем-то перешел на хриплый шепот.

Ян кивнул.

– То-то! – со значением произнес Кайт, и Ян понял: тот и сам понятия о них не имеет.

* * *

– Кажется, вот так.

Ян положил на стол перед мастером собранную шкатулку – ее хитроумный замок, состоявший из двух дюжин частей, поместился бы в наперстке. Антар повертел вещицу в пальцах, поднес ближе к глазам – и, вскинув косматые брови, отложил в сторону.

– Зря кажется. Именно – так. Завтра будем разбирать торанский самострел. А пока…

Взгляд Мастера на миг задержался на шпиле Торинг-Фора за стрельчатой аркой окна.

– Через четверть часа – полдень. Пора на урок Чистой Силы.

Улыбка, игравшая на губах Яна, потускнела и исчезла.

– Мастер… – начал он нерешительно. Потом вдохнул поглубже и договорил: – Можно мне туда сегодня не ходить?