Бродяга. Путь ветра

«Посеяв идею, взрастив учение, среди плодов пожнешь и косность».

Вайнис из Леммифада, бард

Юноша, бросавший камешки на морском берегу, относился к этому делу с серьезностью, необычной для детской игры. Повертев очередную гальку в длинных тонких пальцах, он резко посылал ее в полет – а потом провожал взглядом, отсчитывая, сколько раз камешек отскочит от водной глади.

– Двадцать семь… двадцать восемь…

– Так – неправильно, – послышалось сзади.

Паренек обернулся – и, словно лишившись опоры, камень бултыхнулся в воду. Поморщился: в этот вечер ему вовсе не хотелось никого встретить, тем более – Энтви.

– Силу не следует использовать при метании камней, – изрек тот назидательно. – Это – жульничество.

– Я ни с кем не соревнуюсь. Мне просто нравится смотреть на камень, скользящий между водой и ветром, – спокойно ответил, пожав плечами, Ян. – Тебе до этого нет дела.

– Это неправильно, – повторил Энтви, нахмурив редкие белесые брови. – И вообще… Антар зря дал тебе обруч.

– Мастер Антар, – с нажимом произнес Ян – И не кажется ли тебе, что обсуждать дела Мастеров – тоже неправильно?

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу – синий цвет почти исчез из взгляда Яна, уступив место упрямой стали. Потом Энтви, резко повернувшись, пошел прочь.

Ян постоял минуту, наклонился и подобрал еще один камешек – последний. Тщательно примерившись, метнул его и сосредоточился.

– Тридцать восемь… тридцать девять…

Отскочив сороковой раз, камень обернулся пичугой и взмыл в небо, огласив пустынную бухту нежной, чистой трелью.

– Так тоже… неправильно, – усмехнулся Ян и, сунув руки в карманы мешковатых брюк, отправился наверх, к высоким крышам Обители.

* * *

На террасе перед входом Ян увидел знакомую щуплую фигурку. Лиу сидела в том самом единственном месте на ступенях, которое не просматривалось ни из одного окна. Подойдя, сел рядом. Лиу, не глядя, взяла его за руку.

– Снова камешки?

Ян кивнул.

– Зачем это тебе, Ян?

Паренек досадливо пожал плечами.

– Просто нравится. Я делал бы и больше, но… ты же знаешь.

Она знала. Преподаватели – и Антар первым – просили Яна не играть вновь обретенной Силой. Тем более что часть его забав была за рамками любых правил, описанных учебниках. Сверстники же, казалось, вовсе потеряли к нему интерес. Все, кроме, может быть, Лиу. Но и она уже две недели смотрела на Яна очень странно, избегая прямого взгляда. И сейчас – сидела вроде бы рядом, в и то же время – словно за прозрачной, но непроницаемой стеной.

– Знаю… и... Ян… мне очень жаль, – сказала она, убирая руку. – Я тебя… Ты мне очень нравился – таким, каким ты был, безо всех твоих фокусов, без Силы. А сейчас ты стал чужим. Чужим и… страшным.

Вот так…

– Я был бездарью. Я был слаб. И тебе это нравилось, – проговорил Ян, ощущая вкус каждого слова: горечь, и боль, и рождающееся одиночество. – Тебе нравилось меня жалеть. А сейчас, когда я владею Силой, ты меня… просто боишься. Так?

– Да. Боюсь. И не я одна! – вскочив, воскликнула Лиу, и в голосе ее звенели слезы. Отвернувшись, она всхлипнула – а потом кинулась к двери, бросив по дороге:

– Тебя даже Мастера боятся!

В глазах противно защипало. И в Обитель идти расхотелось.

Тихо, стараясь не попасться на глаза Мастерам, Ян сошел с террасы и повернул на дорожку, ведущую к Кузнице.

Кстати, хоронился он зря: полчаса назад Вальм и Эльда, оставив Обитель на попечение старших учеников, спешно поднялись в Торинг-Фор.

* * *

Тихо было в Зале Совета. Необычайно тихо – словно собрались здесь не маги, решающие судьбы Светлого Ордена, а испугавшиеся темного морока дети. Не слышно было привычного перешептывания, искренних (и обычных) комплиментов, изящных шпилек и граничащих с оскорблением язв… Даже светильники – волшебные, ясное дело, – горели приглушенно, оставляя по углам и под самым потолком круглого зала намеки на тень.

За столом пустовали два кресла. Одно из них, по правую руку от Главы, оставалось пустым уже месяц: старый Предсказатель ушел в Свет, не назначив преемника. Но вот второе – в углу – было незанятым по другой причине. Антара не пригласили на неожиданный ночной Совет, и это радовало некоторых Мастеров, иных же – настораживало.

– Я, как и все мы, уважаю и ценю мастера Антара, – начал, оглядев собравшихся, Ар Гиллиас. – Но причина того, что вы собраны спешно и втайне – очень серьезна. У меня есть основания полагать, что Антар утратил способность рассуждать беспристрастно – по крайней мере, в некоторых вопросах…

Он сосредоточил взгляд на крышке стола и добавил:

– То, о чем мне придется говорить, пришлось бы ему не по нраву.

В зале вновь стало тихо. Слишком тихо.

Подняв глаза – красные, с недосыпа – или от избытка чтения? – он продолжил:

– Многие из вас отметили некоторые… странности в поведении Яна, воспитанника Антара. Странности, проявившиеся совсем недавно – в течение прошлого месяца.

– Странности! – хмуро усмехнулась Эльда, покачав головой. – Если бы он захотел, одолел бы и меня. При всем моем опыте.