Бродяга. Путь ветра

– Сила у парня невероятная, – согласился Вальм. – И владение – далеко не ученическое. Да что говорить – вы же видели позавчера фейерверк над заливом…

Приглушенный гул голосов: зрелище, в которое вылился урок огневедения, помнили все. В вечернем небе полчаса сражались стаи огненных драконов – почти настоящих, в точности (специально сверили с хроникой) повторяя один из эпизодов битвы за Леммифад.

– А задумывались ли вы, почтенные коллеги, об источнике этой немыслимой силы? – перекрыл шум резкий голос Гэйнара.

– Именно, – уронил среди наступившей тишины Ар, выждав пару мгновений. – Я задумывался.

Книга, возникшая в руках Главы Совета, имела неприятный, почти угрожающий вид – без украшений, без названия на черном гладком переплете, снабженном только номером. Она была взята из Закрытого зала – того, где Орден Света хранил знания, более приличествующие Ордену Тьмы.

– Нет, коллеги, это не «Скрижали живой смерти». Это – «Предания Бродяг», ересь, известная многим, и тем более опасная: слишком похожа она на наше Учение. Вам, вероятно, знакомы эти слова:

«Последовав обману Кай-Харуда, люди утратили связь с Бытием и способность видеть истину. Очнувшись же среди черного пламени, они были неспособны что-либо изменить и обречены на гибель.

Аль, видевший это, не воспрепятствовал свободе их выбора, однако желал спасти их. Он не мог прийти в истинном облике, ибо тем самым разрушил бы переродившуюся человеческую суть. Тогда, облекшись плотью, он протянул руку сквозь темное пламя и извлек из него людей, ставших отныне смертными, и поместил их в мир Вэйле – Альверон.

Пламя оставило на руке Настоящего незаживающие ожоги – оттого и именуют его Аль Ка-Тэйнат, «Опаленная Длань». Руку его видят изредка те, кто идет по Дороге; очей его не видел никто из ныне живущих…»

Ровный голос Мастера умолк. Кто-то в зале тихо спросил:

– Мы действительно знаем это. Зачем перечитывать, Верховный?

Ар Гиллиас, грустно улыбнувшись, ответил:

– Аль, «Настоящий», – конечно же, выдумка, как и Кай-Харуд. Однако в его образе воплощена идея древней, неподвластной закону Силы. Не мне говорить вам, сколь хрупкое равновесие существует между Светом и Тьмой, и как опасно было бы любое его нарушение.

И добавил:

– Не знаю, каким образом Иллэнквэллис дает Силу. Но в одном уверен: мощь, которой владеет Ян, Ордену Света не подчиняется. И, насколько я могу видеть, – это даже не Тьма.

Маги переваривали услышанное секунд десять. Потом зал взорвался бурей тревожных голосов: «Све-ет всемилостивый!», «Чем Кузнец думал?», «Снять, снять немедленно, пока беды не случилось!»

Подняв руку, Верховный заставил Совет утихнуть.

– Нужно ли собирать Совет ради того, чтобы снять с парня обруч? Не думаю, чтобы он воспротивился Антару… хоть и трудно ему будет отказаться от Силы, однажды ощутив ее, – сказала, склонив голову набок, Ливения.

– Будучи единожды надетым, Иллэнквэллис не может быть снят: связи, соединившие обруч и сознание, при разрыве сокрушат мозг, – бесцветным голосом проговорил Ар Гиллиас.

– Неужели – никто и никогда? – переспросила Мастер Душевед.

– Всего один человек смог одолеть Обруч и снять его при жизни. Взрослый. Зрелый маг. Мальчик – не сможет…

В глазах Верховного на миг блеснули слезы. Но – только на миг… а может, показалось?

– Иногда ради Света и Равновесия приходится жертвовать жизнью. И, поверьте, проще было бы – своей. Но, как главе Ордена, мне приходится принимать и очень… нелегкие решения. Я хочу знать, что думаете об этом вы.

Гэйнар откликнулся первым:

– Думать тут уже нечего. На кону – Равновесие. Обруч нужно снять и вернуть. Любой ценой.

И поднялся, выражая согласие.

– Я бы не стал спешить…. Возможно, паренька удалось бы… приручить и использовать на благо Ордена… – протянул, глядя куда-то поверх голов, смотритель Лэссан. Он остался сидеть, причем выглядело это не как протест – просто так ему было удобнее…

– Риск велик. Слишком велик, – сказал, медленно поднимаясь, Зэйан.

– Нет. Просто – нет, – мотнула головой Эльда, крепко сжав подлокотники кресла.

Члены Совета – один за другим – вставали. Или оставались сидеть.

Последним встал, ни слова не говоря, Рав. Четырнадцать против четырнадцати, поровну – сосчитал про себя каждый из собравшихся.

– Итак, решение все равно осталось за мной, – вздохнул, вставая, Ар Гиллиас.