Бродяга Ветер

— А, это ты, мой мальчик! Что привело тебя в фехтовальный зал в столь неурочное время?

— Тренировки в одиночестве помогают привести в порядок мысли, — машинально признался он.

— Это мой племянник Баншам, — обращаясь ко мне, представил его Аргус. — И он никому не расскажет о том, чему только что был свидетелем!

— В этом нет необходимости. Мы, в общем-то, знакомы, и даже более того, собираемся завтра на рассвете в совместное путешествие.

— Вот как? Ну что же, тем лучше! Тогда пройдемте в мою мастерскую и обговорим стоимость вашего заказа и условия оплаты.

* * *

Точно в назначенное время все участники экспедиции собрались у северо-восточных ворот. Изображая небольшой торговый караван, мы погрузились на повозки и не спеша отправились в путь. Баншам выбрал головную повозку и предложил мне место рядом с собой. Поначалу он казался задумчивым и молчаливым, но по мере удаления от Дорнер-дума становился все более словоохотливым. Заведя разговор о непростой истории взаимоотношений наземного королевства с соседями, Баншам незаметно ввернул в канву своего рассказа хранителя истории и по совместительству мастера-архитектора Аргуса Художника. А затем, признавшись, что до этого дня не нарушал данное ему слово и никогда не лез к дядюшкиным заказчикам с расспросами, он, в сложившейся ситуации, все же считает необходимым прояснить природу увиденного вчера в фехтовальном зале события. Не видя ничего предосудительного в том, чтобы глава экспедиции был в курсе некоторых моих умений, я в общих чертах обрисовал ему род своей деятельности и заверил, что не причиню вреда жителям Железного королевства, когда доберусь до источника их проблем. А в качестве дополнительного аргумента прибавил, что после завершения экспедиции планирую воспользоваться не только великим талантом его родственника, но и услугами лучшей строительной артели Дорнер-дума. Мои объяснения, по-видимому, развеяли все его сомнения, потому как с этого момента Баншам стал обращаться ко мне исключительно в уважительной форме. Остальные члены отряда, заметив это, последовали примеру своего командира. Таким образом, даже не предприняв никаких усилий, я оказался в роли заместителя главы экспедиции.

Первые два дня мы двигались по торговому тракту, а к полудню третьего свернули на менее оживленную дорогу, ведущую к скромному рыбацкому поселку. Но в гости к труженикам невода мы вовсе не собирались, а направили свои повозки на поросшую чахлой травой заброшенную тропу. Прадед нашего проводника когда-то добывал руду в одном из близлежащих рудников, а когда жила истощилась, наладил контрабандный коридор, используя одному ему известный маршрут во внутренние галереи Железного королевства. Чем закончился его маленький бизнес, внук не распространялся, но подробную карту с описанием опасных зон раздобыл. Вот, ко входу в полузабытую горную выработку и лежал наш путь.

Вечером того же дня мы добрались до заветной штольни. Баншам приказал разгружать повозки и готовиться ко сну, решив, что к опасной части экспедиции лучше приступать со свежими силами.

Утром, оставив у повозок одного из участников группы, мы поднялись по насыпи ко входу в штольню. Как и предполагал проводник, проход оказался закрыт толстой металлической решеткой. Но, к преодолению подобных препятствий наш отряд был готов. Баншам извлек из заплечной сумки портативный «световой плавитель» и, ловко им орудуя, быстро проделал проход. Оказалось, лазерные технологии, которые в нашем мире лишь недавно научились использовать, применялись гномами при горнопроходческих работах с незапамятных времен. Минутная заминка, и мы, зажигая шахтерские фонари, проследовали дальше, в темноту подземных галерей. Сразу стало заметно прохладнее, но спустя непродолжительное время я поймал себя на мысли, что мне нравится приятная прохлада подземелий. Поневоле напрашивался вывод, что это странное ощущение естественно для гномов, а значит и для моего преобразованного порталом тела. Сделанное открытие вызвало у меня улыбку, теперь я отчего-то был уверен, что и клаустрофобия мне не грозит.