Бродяги Севера

Один Молниеносный избежал всеобщего помешательства. Он тоже страдал от голода. Его мощное тело исхудало, в глазах светился красный огонь. Им владело жгучее желание насытиться, но его сдерживала та капля собачьей крови, что досталась ему в наследство от Скагена. Собачье отвращение к каннибализму прочно укоренилось в его душе. Множество раз стая на его глазах бросалась терзать себе подобных, а потом устраивала жуткое пиршество. Он же держался в стороне. Вместо грозного и злобного рычания в его глотке рождался слабый тоскливый вой, и, по мере того как стая приближалась к прежним местам охоты, он вновь ощущал притяжение хижины на краю ледниковой расселины. Он не забыл ту смертоносную штуку – пулю из ружья О’Коннора, – что просвистела у его головы. Но притяжение перевешивало страх. В нем снова заговорил Скаген – собачий предок, живший почти четверть века назад. Это его тянуло к желтому «солнцу» в хижине, к запаху очага и к чему-то такому, чего Молниеносный – волк по рождению – понять не мог.

Он перемещался все ближе к центру стаи, и вот уже его со всех сторон окружили серые призрачные фигуры. На их фоне он казался гигантом. Если ему случалось нечаянно сблизиться с кем-то из сородичей, в воздухе тут же раздавался предупреждающий лязг зубов. Но он ни разу не отпрянул в сторону и не припал к земле. От рычания исходила смертельная угроза, но Молниеносный не испытывал ответной ненависти. Он просто бежал, забирая все восточнее, – к тому месту, где стояла хижина. Она не дала ему ничего, кроме запаха дыма и желтого сияния, а еще там просвистела смерть рядом с его головой. И все же он направлялся туда, его тело двигалось механически, повинуясь импульсу, рожденному в мозгу. Выбежав из стаи, он остановился и проводил взглядом обгоняющие его голодные тени. А затем направился на северо-восток.

Молниеносный бежал все быстрее, но все же не так, как несколько недель назад, когда он несся, словно ветер, по льду бухты Батерст. В его движениях не чувствовалось прежнего упоения скоростью. Радостное возбуждение от бега перестало передаваться в мышцы. Лапы были стерты. Под ребрами угнездилась ноющая боль. Хватка его была не так крепка, а глаз не так зорок, как прежде, дыхание сбилось уже через полмили. Он замедлил бег, потом остановился и какое-то время прислушивался. Несмотря на слабость, он по-прежнему высоко держал свою великолепную голову, и его глаза, глядевшие в ту сторону, где скрылась голодная стая, ярко сияли. Он не хотел возвращаться к ней сейчас и не хотел, чтобы волки следовали за ним. В этом одиночестве он обрел новую свободу. Стая скрылась вдалеке, больше не слышалось лязга зубов и злобного рычания, и Молниеносный был этому рад. Воздух очистился от тяжелого запаха обезумевших животных. Впереди простиралась ночь, таившая в себе новое обещание.

Однако в этом обещании не было ничего определенного. Больше всего на свете Молниеносный хотел одного – хоть чем-нибудь утолить голод. Он повернул в сторону хижины и четверть часа не сбавлял скорости. Он бежал по ветру и дважды ненадолго останавливался, чтобы принюхаться. Вторая остановка длилась дольше, поскольку Молниеносный уловил в воздухе слабый запах – волчий! – и глухо заворчал. Еще через полмили он снова остановился и на этот раз уже зарычал – громко и угрожающе. Запах стал сильнее, хотя Молниеносный по-прежнему удалялся от стаи. Он ускорил бег, чувствуя угрюмое раздражение. Ветер он читал как открытую книгу. Тот заключал в себе все необходимые сведения. И сейчас ветер подсказывал, что кто-то следует за Молниеносным в ночи.

Он остановился в четвертый раз. Запах усиливался. Преследователь не просто бежал с такой же скоростью, а нагонял его. Молниеносный выжидательно замер, шерсть его встала дыбом, мышцы напряглись, готовясь к обороне. Вскоре он увидел бесшумно приближающуюся тень. В пятидесяти футах от него она замерла, а затем вновь стала осторожно подходить, и Молниеносный весь подобрался, готовясь встретить врага. На расстоянии прыжка тень снова остановилась, и на этот раз Молниеносный разглядел, что это огромный лесной волк, который присоединился к стае в низкорослом лесу на южной оконечности Бесплодных Земель. Этот волк был таким же крупным и темным, как и сам Молниеносный. Рожденный в южных лесах, хорошо знающий, чего ожидать от белого человека, не раз попадавший в ловушки и передряги, бродяга Мистик увязался за стаей и пришел на север.